Клэр Легран - Дитя ярости [litres]

Холодная рука отвела растрепанные волосы с ее лба.

– Смотри, что ты делаешь, Элиана. Открой глаза, сделай это ради меня, ради всех святых.

Она заставила себя открыть глаза и посмотреть на море.

Воздух пронзали молнии – по три каждую секунду, – освещая поле битвы зловещим серебряным светом. Они разрывали тела Измененных, все еще рвущихся к берегу, ледяные глыбы разлетались ослепительным пламенем. Огромные волны вздымались и обрушивались на имперские корабли. Свирепый ветер срывал паруса с мачт, закручивая темные воды в водовороты, которые затягивали боевые корабли противника, сминая их как скорлупки.

– Тебе надо остановиться, – прокричал Саймон сквозь вой ветра.

– Это все делаю я? – пробормотала она, неожиданно осознав, что не может дышать, что страшная гроза высосала весь воздух из ее легких. Каждый вздох был таким болезненным, что, казалось, разрывал ей грудь.

Саймон сжал ее лицо в ладонях.

– Пожалуйста, Элиана, посмотри на меня, посмотри мне в глаза.

Она подчинилась, из горла ее вырвались непроизвольные рыдания.

– Я ее убила! Я не смогла ее спасти!

– Я знаю. – Он смахнул песок с ее лица. – Мне так жаль. Но тебе надо остановиться, или ты нас всех убьешь.

Она тряхнула головой и, несмотря на безысходное горе, затягивающее ее, словно бездонная пропасть, вдруг осознала, что катастрофа, творящаяся вокруг, лишь отражение ее гнева в окружающем мире. Захра была права на ее счет, как и Саймон. В ней жила неведомая, страшная сущность . Она всегда считала эту часть себя чудовищем, порожденным теми злодеяниями, которые была вынуждена совершать, чтобы выжить. Что она сама взрастила его в своей душе.

Но истина была такова: это чудовище, живущее в ее душе, досталось ей в наследство от матери. Кровавой Королевы. Проклятия королей. Презренной предательницы и лгуньи.

Как же она ее ненавидела в этот момент.

– Я не знаю, как это все остановить, – в отчаянии крикнула она. Ее пальцы вспыхивали в унисон со вспышками молний, и это ощущение вызывало у нее отторжение. Они видела, как разламываются пополам корабли, видела солдат, барахтающихся в воде, отчаянно пытающихся выплыть. Огромные черные волны накатывали на берег.

– Просто держись за меня, – прошептал Саймон, нежно прижимая ее к груди. – Держись за меня и думай о Реми. Думай о Нави. – Он прижался холодной щекой к ее лбу. – Думай о доме.

Дом. Где сейчас был ее дом? В Орлине? Или в Селдарии?

Вокруг бушевал шторм, и она не могла ясно представить ни одно из этих мест.

Отчаявшись справиться с собой, она прижималась к груди Саймона, слушая безумное биение его сердца, представляя голос Реми, который читает ей сказку на ночь, и просто старалась размеренно дышать.

Через несколько часов после церемонии благословения Архонтом, ближе к полуночи Риэль привела Одрика в покои Людивин.

Людивин с робкой улыбкой поднялась им навстречу из кресла у камина.

– Как хорошо, что вы пришли.

Одрик закрыл дверь и резко произнес:

– Риэль сказала мне, что ты ангел.

Изменившись в лице, Людивин бросила укоризненный взгляд на Риэль.

– Что еще ты ему рассказала?

– Разве этого недостаточно?

Глаза Людивин наполнились слезами.

– Пожалуйста, не бойтесь меня. Я всего лишь хочу вам помочь. И всегда этого хотела.

Выражение лица Одрика слегка смягчилось.

– Хорошо, тогда помоги нам во всем разобраться.

Взгляд Людивин остановился на Риэль, в нем светилась бесконечная нежность.

– Я пришла в этот мир, чтобы защищать Риэль. С самого момента ее рождения я чувствовала ее силу. Как и мы все.

– Все? О ком ты говоришь?

– Ты имеешь в виду других ангелов? – тихо спросила Риэль.

Людивин кивнула.

– Уже многие годы я делала все, чтобы уберечь тебя от опасности.

Одрик запустил пальцы в свою шевелюру.

– Ничего не понимаю. Ты же Людивин. Моя кузина. Мы знаем тебя с самого детства. Боже, я помню день, когда ты появилась на свет. И ты всегда была… такой.

– Это так. – Людивин грустно улыбнулась. – И в то же время не совсем. Вы помните, как несколько лет назад я… то есть Людивин – тяжело заболела, у нее был сильный жар?