Мишель Пейвер - Клятва мстителя [= Клятвопреступник] [litres]

Волк замахал хвостом и заскулил.

Темная Шерсть замахала хвостом и заскулила в ответ. Но это была Гора Громовника. Волк не мог подняться к ней, а она не могла спуститься к нему.

Он тосковал по ней весь Великий Холод, тосковал, даже когда охотился вместе с Большим Бесхвостым и Сестрой. Особенно тосковал, когда играл в «придуши лемминга», потому что Темная Шерсть была хороша в этой игре. Из всех волков в стае Горы он тосковал по ней больше всего. Она и он были одним дыханием, одной костью. Он чувствовал это каждым волоском своей шерсти.

Темная Шерсть переступила передними лапами и пролаяла: «Идем! Время охоты, сильная стая!»

Волк опустил хвост.

Темная Шерсть продолжала его звать.

«Я не могу!» – ответил он.

Она прыжками помчалась к нему с Горы. Белый Мягкий Холод пушинками взлетал у нее из-под лап, сердце Волка от счастья взлетало вместе с ними. Он помчался ей навстречу, бежал так быстро, что…

Волк проснулся.

Он покинул ту жизнь, в которой оказывался во сне, и вернулся в ту, где лежал на краю Большого Мокрого. Он был один. Он тосковал по Темной Шерсти. Тосковал по Большому Бесхвостому и по Сестре. Он даже по воронам немного тосковал. Почему Большой Бесхвостый оставил его и ушел на плавающих шкурах?

Волк ненавидел это место. Здесь острая земля колола лапы, а птицы-рыболовы нападали, если он подходил слишком близко к их гнездам. Какое-то время Волк исследовал логова бесхвостых вдоль Большого Мокрого и Быструю Мокрую, которая впадала в него, но теперь ему это наскучило.

Эти бесхвостые не охотились, они просто ходили вокруг, выли и смотрели на камни. Они вели себя так, будто какие-то камни важнее других, хотя для Волка они все пахли одинаково. А когда бесхвостые передавали друг другу камни, они ссорились. Когда волк дарит что-то – косточку или необычную палку, – он делает это потому, что ему нравится другой волк, а не потому, что злится.

С наступлением Тьмы бесхвостые угомонились и стали готовиться к своему бесконечному сну, а Волк отправился разнюхать, что и как у них на стоянке. Собак он с презрением избегал. Съел пару рыбин, которые висели на палке, и вкуснейший кусок жира морской собаки. Нашел у Логова налапник и тоже его съел. Когда наступил Свет, он потрусил обратно в Лес, там примял папоротник, чтобы было помягче, и задремал.

Волка разбудил запах.

У него мгновенно напряглись лапы, и шерсть на загривке встала дыбом. Волк знал этот запах, он напомнил ему об очень плохом, даже кончик хвоста заныл.

Запах был сильный и уходил вверх по течению Мокрой. Волк с рычанием вскочил на лапы и бросился за запахом.

– Сколько можно повторять, – сказал охотник из племени Морского Орла, связывая вместе несколько рогов косули. – Я видел, как на берег сошел крупный мужчина. Все.

– И куда он пошел? – не отставал от охотника Торак.

Ренн двумя руками держала чашку с горячим березовым соком и гадала, когда у Морского Орла кончится терпение.

– Не знаю я! – огрызнулся охотник. – Я был занят, мне надо было торговать!

– Я думаю, он пошел вверх по течению, – сказала спутница охотника.

– Вверх по течению, – повторил за ней Торак.

– То есть он мог пойти куда угодно, – заметила Ренн.

Но Торак уже пошел на стоянку Воронов, к лодкам из оленьих шкур.

Шла вторая ночь после погребального обряда Бейла. После изматывающего перехода они наконец добрались до торгового места на побережье. Туман укрывал стоянки по всему берегу и в устье Лосиной реки. Племена Ивы, Морского Орла, Водорослей, Ворона, Баклана, Гадюки – все пришли на место торговли, чтобы обменять рога и панты на тюленьи шкуры и твердые Морские яйца. Фин-Кединн пошел вернуть лодки, которые им одолжили люди из племени Кита, а вороны устроились на ночлег на сосне. Волк не показывался.

Торак, то и дело цепляя плечом людей, решительно шел через толпу и не обращал внимания на недовольные взгляды, которые точно заслужил.

– Торак, подожди!

Ренн поравнялась с ним и, оглядевшись по сторонам, тихо, чтобы никто не услышал, спросила:

– А ты не подумал о том, что это западня? Пожиратели Душ уже ставили на тебя силки.

– Мне все равно, – сказал Торак.

– Сам подумай! Тиацци с Эострой где-то рядом, и они последние и самые могущественные из Пожирателей Душ.

– Мне все равно! Он убил моего сородича. Теперь я убью его. И не говори, что надо поспать, а утром мы пойдем дальше.

– Я и не собиралась, – раздраженно ответила Ренн. – Я собиралась сказать, что пойду за припасами.