Кай Майер - Аромат книг [litres]

Буду чрезвычайно рада, если Вы навестите меня, когда у Вас выдастся свободная минутка. В противном случае мне придётся притащиться в Вашу новую лавку в моём прискорбном состоянии, проливая на Ваши книги собственную кровь.

Глубоко расположенная к Вам,

Флоренс Оукенхёрст.

Мерси с улыбкой покачала головой и развернула второй листок. Это был пожелтевший договор между отцом Флоренс и Бенджамином Каттером, закреплявший за «Издательской компанией Оукенхёрст» эксклюзивные права на издание произведений Каттера. В качестве ответной услуги издатель брал на себя обязательство увеличить автору пословный гонорар. Под договором были указаны банковский счёт в Лондоне и адрес до востребования в Сан-Франциско. В самом низу стояла приписка, утверждавшая, что в случае смерти Каттера гонорары за переиздания и любое другое использование его трудов подлежат переводу на другой счёт.

Счёт этот был оформлен на имя Мерси Амбердейл.

Мерси неуклюже шагнула к ближайшей табуретке и плюхнулась на неё. Договор заключался пятнадцать лет назад, то есть тогда, когда Мерси только что поступила на воспитание к Валентину.

После того как ей наконец надоело всматриваться в её собственное имя и прокручивать в голове одни и те же – совершенно нелепые, надо сказать, – предположения, она дрожащими руками отложила оба листка в сторону, заставила себя отвести от них взгляд и обратилась к другому конверту, который Седжвик подал ей с крыльца.

Он был розовым, из бумаги тонкой выделки. В середине красовалась сургучная печать с инициалами:

Сломав печать, Мерси вынула из конверта листок веленевой бумаги. Тёмно-синими чернилами изящным женским почерком на ней стояло:

Мисс Амбердейл,

я хотела бы встретиться с Вами. Пожалуйста, сообщите мне, когда Вы сможете посетить меня. Нам необходимо обсудить нечто важное.

С нетерпением жду Вашего ответа,

Фиона Ферфакс,

поместье Ферфакс,

Уинчкомб, Глочестершир.

Мерси привыкла ни с кем особенно не делиться тем, что занимало её мысли, поэтому она никому пока не стала сообщать о новых обстоятельствах, которые выяснила из обоих писем. Вероятно, понять, что представляет собой Бенджамин Каттер, было проще всего через его истории, и Мерси решила в ближайшие же дни навестить Флоренс и попросить её одолжить ей пару выпусков «Грошовых ужасов» с произведениями Каттера. Кроме того, Флоренс могла бы рассказать ей то, что она сама знала о Каттере.

Что же касается приглашения посетить резиденцию Ферфаксов, то после некоторого размышления Мерси решила принять его. Завтра она напишет Фионе Ферфакс ответ, а там будет видно.

Однако в этот вечер она ограничилась тем, что вместе с Филандером и Темпест расчистила на чердаке место, где её друзья могли бы обосноваться на первое время. Они разобрали старую кровать Мерси на доски, сложили их во дворе, перетащили сундук с её пожитками в спальню на втором этаже, где девушка разместилась в качестве новой хозяйки, и сдвинули в сторону многочисленные стопки книг. И для Филандера, и для Темпест переезд к Мерси символизировал начало новой эры: впервые в жизни им не нужно было делить комнату с другими членами своих семей. И хотя Мерси испытывала некоторые угрызения совести, поселив юную парочку в неустроенности и тесноте, – им же обоим чердак «Либер Мунди» казался по меньшей мере дворцом.

Сердечная книга Темпест наконец просохла: её страницы и обложка остались покорёженными, но Темпест постоянно носила её при себе, чтобы упражняться в различных библиомантических фокусах. Однажды ей удалось перенести красочные картины, возникавшие в её воображении при чтении, на косую кровлю чердака; в другой раз она заставила персонажей книги заговорить так громко, что обеспокоенная Мерси прибежала снизу, вооружённая своей сердечной книгой и кухонным ножом – на всякий случай.

Филандеру было ясно, что его библиомантическим способностям никогда не суждено подняться выше фокусов с «Грошовыми ужасами», однако это ничуть не беспокоило его. Напротив, он раздулся от гордости за Темпест, когда она одной лишь силой мысли заставила стопку книг выписывать в воздухе кренделя. Через несколько минут стопка таки обрушилась, подняв тучу пыли и увлекая за собой другие книги, словно костяшки домино, однако Мерси призналась ей, что ей самой для подобных экзерсисов пришлось несколько месяцев заниматься под присмотром Валентина.