Чарльз де Линт - Семь диких сестер

Может, и правда в Диллардах течет капля индейской крови? Эта мысль мелькнула у Эйди, когда ей удалось незамеченной подобраться к стражнику.

«Ну ладно, попробуем».

Девушка выпрямилась, глубоко вдохнула и, шаг-нув вперед, взмахнула палкой. Эйди попала ему по затылку – фейри крякнул и повалился вперед, выронив копье. Правда, упал он на руки и сознания не потерял. У Эйди горели ладони, так сильно она ему врезала. Палка едва не выпала из рук, а стражник уже поднимался на ноги и поворачивался в ее сторону.

«Они даже не люди, – напомнила себе девушка. – Они гадкие кусачие насекомые. Или ты их, или они тебя».

Фейри вот-вот позовет на подмогу товарищей – и Эйди снова взмахнула палкой. На этот раз удар пришелся по виску. Слуга королевы упал и затих.

Эйди выронила палку и опустилась на колено. Ее трясло так, что, казалось, на ноги не встать. К горлу подступила желчь, но она заставила себя сделать несколько глубоких вдохов – тошнота отступила, и Эйди сумела подняться. Подобрав с земли палку и крепко сжав ее в руке, она потыкала ногой поверженного противника. Тот оставался недвижим. Она попробовала еще раз. Фейри не шевелился. Тогда девушка поменяла свою палку на его копье и направилась назад, в сторону луга, где остались ее сестры, плененные королевской свитой.

Она подоспела как раз вовремя – один из королевских слуг убил толстенького, похожего на шмеля человечка и прицелился в Грейс.

Рут и Грейс пререкались с королевой фейри, а Элси, наблюдая за этим, только в отчаянии мотала головой. Поверить невозможно: даже в такой момент они совершенно неисправимы. Не понимают разве, что от этого всем только хуже?

И кстати сказать, пчелиные фейри в любой момент могли заметить отсутствие Эйди.

Убедившись, что на нее никто не смотрит, Элси поднялась на ноги и огляделась в поисках чего-нибудь, что могла бы использовать как оружие. Вот если бы только ноги ее не сделались совсем ватными, а сердце не подступило к горлу. Если бы ей хоть разок вдохнуть по-человечески.

Почему она не может быть такой же храброй, как Эйди? Просто взять и сделать то, что требуется.

Девочка снова повернулась к пчелиной свите. К ужасу Элси, один из лучников королевы застрелил маленького толстяка, что стоял возле близнецов. Королева отдала следующий приказ, и слуга, положив стрелу на тетиву, прицелился в Грейс.

И тогда защитный инстинкт Элси наконец сработал. По ее телу пронеслась волна адреналина, и это придало ей сил. Некогда дожидаться, пока Эйди выполнит свой план, нужно действовать – сейчас. Только как поступить? Побежать и завопить как ненормальная или броситься на похитителей? Пока Элси раздумывала, на луг неожиданно ворвались Сара Джейн, Лорел и Бесс. На толпу пчелиных фейри они даже не обратили внимания.

Я ощущала себя настоящим партизаном, пока мы прокладывали путь туда, где пчелиные фейри держали в плену моих сестер. Нас вел Папашка – я от этого была не восторге, но Яблоневый Человек и корневики предпочли положиться на него, в один голос твердя, что переход из мира в мир может быть очень непредсказуемым. Яблоневый Человек путешествовал туда и обратно через свое дерево, а корневики вообще перемещались только между местами, где рос жив-корень, и в том и в другом мире. Так что нам был просто необходим кто-то вроде Папашки. Иначе мы рисковали очутиться очень далеко от нужного места или быть пойманными с поличным при появлении из старой яблони.

Папашка вывел нас из мира фейри и вернул в наш. Мы оказались прямо в том лесу, что располагался над садом тетушки Лилиан, и двинулись за проводником. В какой-то момент человек-кот сделал нам знак остановиться, а сам крадучись пошел вперед. Наконец он помахал нам, чтобы мы следовали за ним, и я заметила, что за деревом лежит без сознания пчелиный фейри, связанный травяной веревкой.

«А он ведь и правда грозный, – подумала я, – хоть по его росту и не скажешь».

И тут на лугу, ниже по склону, я увидела свиту пчелиной королевы и своих сестер. Папашка все сделал по-честному.

– Кажется, я была к тебе несправедлива, – извиняющимся тоном проговорила я.

Он принял мое раскаяние снисходительно, лишь в уголке рта мелькнула ухмылка.