Анатолий Дубровный - Свобода выбора

– Хватит! Ты его совсем убьёшь! Ты это… Девка, чего его так?

– А чтоб он больше так не делал, чтоб у него в мыслях больше такого не было!

– Так он чего это? Снасильничать тебя хотел? – догадался капитан баржи, хотя по внешнему виду Тоши и Онима это и так было видно.

– Хотел, – подтвердила девушка и ехидно добавила: – Больше так делать не будет, не сможет.

Тело лежащее на палубе застонало, а Гнатыч опасливо спросил:

– Так ты, что? Ему всё отбила?

– Отбила, – подтвердила девушка, совсем не стесняясь своего вида, – совсем отбила. Теперь сможет только любоваться.

– Так это… Того… Нехорошо! – нашёлся что сказать Тепан Гнатыч. Поведение этой девушки было совсем непохоже на то, каким оно должно было быть. Тоша совсем не пыталась прикрыться, хотя видно было не только грудь, вела себя очень самоуверенно, даже нагло. А девушка сообщила:

– Дальше поплывёте без меня. А то я этого совсем прибью, – Тоша ещё раз пнула начавшего подавать признаки жизни Оньку. Тот снова затих. А девушка заявила:

– Рассчитываться как со мной будете? Мало того, что я на вас работала, так вы ещё мне рубаху порвали! Совсем новую, а она у меня одна!

– О плате мы не договаривались, – быстро сказал Гнатыч, – ты эта… Просила тебя до города довезти, а рубаху я тебе не рвал…

– Ну что ж, он порвал, он и заплатит, – недослушав капитана, Тоша кивнула в сторону лежащего на палубе парня, после чего спустилась вниз. Поднялась она уже одетая в свои штаны и одну из запасных рубах Оньки (всего их было у него две, девушка выбрала лучшую – более новую).

– Правь к берегу, – сказала Тоша, обращаясь к Гнатычу. Он попытался было возразить, но поймав взгляд девушки, молча повернул руль. Баржа уткнулась носом в дно, не дойдя до берега сажень пять. Девушка легко, с места перепрыгнула на берег, причём с большим запасом. Помахав рукой оставшимся на барже, зашагала в сторону нескольких огоньков ближайшего селения. В предрассветных сумерках было видно, что деревня не маленькая. То, что двигатель заглох, Тошу не беспокоило, накануне, девушка его отрегулировала, и теперь его легко можно было запустить. К тому же до города уже было совсем недалеко, в крайнем случае – хозяин свои арбузы перегрузит на телеги и так довезёт. Девушка, оглянувшись, усмехнулась – с одной стороны мелкая пакость грела душу, а с другой – она не держала зла на Тепана Гнатыча, а Оньку она и так хорошо наказала, не только тем что побила.

Гнатыч проводил удаляющуюся девушку взглядом, после чего скомандовал вставшему на четвереньки, Оньке:

– Чего разлёгся, сам виноват! А из-за тебя и мне страдать! Иди заводи тринклер, видел же как Тоша это делал… Делала… А красивая девка!

Уже ближе к полудню, когда баржа отошла от берега (пришлось повозиться и со сносом неповоротливого судна, и с капризным двигателем), Онька пришёл жаловаться:

– Рубаху забрала! А ту, что вторая, в клочки порвала! Деньги все унесла! Воровка!

– Поделом тебе, – не стал жалеть своего помощника или матроса капитан, – не полез бы к ней уже в городе были бы, а так… Снова задержка, хозяин по головке не погладит.

Гнатыч хоть и напускал грозный вид, но был доволен – благодаря этой странной девушке пришли в срок, даже немного с опережением, хозяин не оштрафует. Да и платить Тоше не пришлось, а то, что Онима обобрала, то так ему и надо, за свои поступки надо отвечать. А у парня не так уже и мало было – три целковых с мелочью, примерно на полтину, так что эта девица в накладе не осталась.

– Болит и распухло, – пожаловался Онька, Гнатыч только покачал головой – девушка вроде и не сильно била, но оба глаза парня заплыли так, что остались только узкие щёлочки. Вряд ли девушка била по лицу ногами, а вот то место… Туда-то она так и била, причём делала это очень умело и без жалости.

Гликерия была не купчихой, а всего-навсего лавочницей, поэтому приказчиков у неё не было, одна наёмная работница не в счёт, вот и приходилось всё делать самой. Встав с рассветом, Гликерия похлопотала по хозяйству и пошла открывать лавку. Так рано вряд ли зайдут покупатели, но товар надо разложить, да и вообще… Кто рано встаёт, тому, как известно, Бог подаёт. Гликерия только собиралась заняться делами, как вошёл первый покупатель. Парень, непохожий на оборванца, хотя и босой, одежда поношенная, но чистая и в хорошем состоянии (на это Гликерия сразу обратила внимание – хороший лавочник должен определять платёжеспособность покупателя с первого взгляда). Вошедший был не местный, большой выгоды с него не получишь, но и на вора этот смазливый парень не был похож, хоть держался уверенно, даже немного нагло, но не суетливо. Ранний покупатель огляделся и даже не попросил, а скорее приказал: