Генри Бернс - Свадьба мертвецов

Полуденное солнце заливало слепящим светом бескрайние равнины, по которым неспешным шагом двигался караван верблюдов, груженных тюками с овечьей шерстью, бычьими шкурами и прочими товарами, предназначавшимися для продажи на богатых многолюдных рынках Аренджуна. Привыкшие к палящей жаре верблюды шли мерной поступью, равнодушно глядя перед собой. Караванщики, которым тоже были привычны длинные переходы и ночевки под открытым небом, дремали, поудобнее устроившись на спинах животных.

То и дело прикладываясь к фляге с теплым кислым вином, Конан зорко вглядывался в приближающиеся холмы, за которыми вскоре должны были показаться городские стены Аренджуна. Выйдя несколько дней назад из Шема, караван проделал утомительный поход и, миновав Хорайю и Коф, вступил на землю Заморы. Особых приключений в пути не было, если не считать неудачную попытку покушения на тюки овечьей шерсти во время ночной стоянки в небольшой деревушке, лежавшей у подножия скалистых гор на юге Кофа.

Предвкушая легкую добычу, разбойники, гогоча и улюлюкая, вынырнули из темноты, и трое из них тут же отправились прямиком на Серые Равнины, а остальные в панике разбежались. Караван был небольшим, всего сорок верблюдов, но охраняли его десять опытных и хорошо вооруженных воинов. Этого разбойники, конечно, знать не могли, и, уж конечно, не догадывались, что среди охранников был сам Конан-киммериец.

Именно он в считанные мгновения снес головы троим любителям легкой наживы, обратив шайку в бегство. Остальные охранники успели лишь выпустить несколько стрел вслед убегавшим разбойникам. К этой стычке Конан не мог отнестись серьезно — по всему было видно, что на караван напали новички, которые, получив отпор, тотчас побросали свое оружие и бросились прочь, пуская от страха ветры и проклиная Нергала, подбившего их на эту ночную вылазку. Конан был доволен — его добычей стали пара хороших кинжалов да горсть монет, найденных в поясах обезглавленных разбойников.

Однако, когда караван пересек границу Заморы, киммериец проверил колчан со стрелами и, вынув из мешка три метательных ножа, сунул их себе за пояс, приготовившись к более серьезным сражениям. Остальные караванщики тоже были начеку — они хорошо знали, что эти места наводнены бандами головорезов.

Впрочем, пока все было на удивление спокойно. Когда караван вступил в Замору, солнце лишь едва показалось над горизонтом, а теперь оно стояло в зените, обрушивая на путников беспощадную жару, но никаких грабителей не было видно. К вечеру караван должен был добраться до Аренджуна. Конан невольно усмехнулся, вспомнив о своих приключениях в этом гостеприимном городе. Когда-то он здесь славно повеселился, пропивая за ночь в кабаке целое состояние, отобранное у какого-нибудь ротозея из числа нобилей, торговцев или ювелиров, так и не научившихся как следует охранять свои богатства. Но однажды, чуть не попавшись в лапы стражникам в Шадизаре и чудом избежав тюрьмы, Конан покинул Замору. Изрядно побродив по Коринфии, Офиру и Кофу, киммериец подался в Шем, где дочь знатного вельможи из Эрука подарила ему немало восхитительных ночей. Не на шутку увлекшись красавицей, Конан осыпал ее дорогими подарками, для чего ему постоянно приходилось совершать налеты на местных богачей. Вот тут-то случай и свел его с торговцем, который нанял киммерийца сопровождать караван в Замору.

Конан ни за что бы не согласился на подобное предложение — он терпеть не мог длинные переходы, да еще медленным верблюжьим шагом, и зверел от скуки, глядя на колышущиеся горбы животных. К тому же сама роль охранника была северянину совсем не по нутру — сколько раз он сам грабил такие караваны, и теперь он запросто мог столкнуться с кем-нибудь из бывших товарищей.

Но отказаться Конан не мог, потому что торговец этот поступил великодушно — он спас киммерийца от тюрьмы, когда ночная стража застукала его на месте преступления. Перелезая через стену, чтобы поживиться в богатом доме, Конан запутался в хитроумно расставленной сети, точно в паутине гигантского паука, и беспомощно барахтался, не в силах дотянуться до висевшего у него за поясом кинжала.

Подоспела стража, и киммерийцу, извергавшему проклятия Нергалу, пришлось бы худо, если б не хозяин дома. Он появился у ограды с факелом в руках и отослал стражу. Ничего не понимающие охранники топтались на месте, соображая, что все это значит, но купец заверил их, что Конан — слуга, выполняющий его поручение. Потом он помог киммерийцу выбраться из сети и повел к себе в дом. Усадив гостя на мягкие подушки, купец наполнил кубки ароматным аргосским вином, и с улыбкой протянул один из них Конану.