Генри Бернс - Свадьба мертвецов

— Почему никто не пьет? — раздался вдруг мощный рык Корхаса. Вопрос был совершенно напрасным — гости налегали на вино, как запаленные кони, дорвавшиеся до водопоя, — но Корхасу, видимо, просто нравилось так шутить. — Вино живет дольше, чем жалкие людишки, может быть, оно даже вечно. Стало быть, в нем заключена вечная жизнь, и его надо пить как можно больше!

Гости весело рассмеялись, спорить с хозяином им не хотелось, и они дружно наполнили кубки.

— Вино вину рознь, — неожиданно подал голос тощий юнец в каком-то странном наряде со свисающей там и сям бахромой. — В хорошем вине, может, и жизнь. А вот я однажды выпил такого, что меня чуть наизнанку не вывернуло!

Гости вновь рассмеялись.

— Ты, молокосос, просто пить не умеешь, — усмехнулся плечистый верзила, ковыряя в зубах серебряной зубочисткой. — Так что, если соберешься снова показать нам свои кишки, то лучше заранее выйди во двор.

— Сам иди, Нергалово отродье! — обидевшись, крикнул юнец и покраснел. — Это ты, вонючий боров, пить не умеешь, а я, если хочешь, на спор перепью любого!

— Нет уж, не надо! — давясь от смеха, воскликнул хозяин. — Что я потом с тобой, вывороченным наизнанку, буду делать? Я ведь не лекарь, чтобы собирать твою требуху и в нужном порядке запихивать тебе в пасть!

Юнец побагровел, но сдержался, не решаясь затевать перебранку с хозяином дома. Метнув злобный взгляд на обладателя серебряной зубочистки, он залпом осушил свой кубок и, гордо выпятив подбородок, уставился в замысловатый рисунок ковра, висевшего на стене.

Корхас же, вновь призвав всех налечь на вино, неожиданно выскочил из-за стола и стремительно бросился к двери. Конан удивленно посмотрел ему вслед и решил, на всякий случай, проверить на месте ли его кинжал. Бросив взгляд на гостей, киммериец увидел, что они тоже ничего не понимают. Он собрался было встать из-за стола и посмотреть, что там произошло, но тут Корхас вернулся и с блаженной улыбкой влил себе в глотку очередную порцию вина.

— Живот прихватило, — охотно пояснил он притихшим гостям. — Да так, что думал — не добегу! Если у кого тоже в брюхе волнение намечается, так не стесняйтесь — эка невидаль! Во дворе места всем хватит. Удерживаться от этого дела не стоит — видит Митра, нет муки хуже!

— Это точно! — радостно подхватил тему розовощекий крепыш. — Вот мне однажды пришлось терпеть на приеме у самого немедийского короля — выйти-то нельзя, а прием все никак не кончался. Так я весь пятнами пошел. А уж какие ветры при этом пускал — придворные дамы в обморок падали!

— Что ты врешь, воронья падаль! — неожиданно рявкнул дюжий детина с окладистой всклокоченной бородой, сидевший рядом с Конаном. — С каких это пор тебя, бородавку на заднице Нергала, стали пускать в королевский дворец? Небось пережрал в каком-нибудь кабаке и пускал свои ветры в нос местным шлюхам! То-то они, должно быть, потешались!

— Ах ты, волосатая репа! — задохнувшись от возмущения, заорал розовощекий. — Если тебя никогда дальше отхожего места не пускали, то не меряй по себе других! Да я с тобой и там рядом бы сидеть не стал, тем более тут, за одним столом! — С этими словами он вскочил, выхватив из-за пояса кинжал.

Рывком поднявшись на ноги, «волосатая репа» тоже вытащил кинжал, и неизвестно, чем бы все закончилось, если б хозяин миролюбиво не произнес:

— Ладно-ладно, успокойтесь! Для того, что ли, мы тут собрались, чтобы посмотреть, как вы пускаете друг другу кровь? Мы веселиться хотим! И пить вино! Что это опять никто не пьет? — повернулся Корхас к остальным гостям. — Обидеть меня хотите?

Гости загалдели и вновь потянулись к своим кубкам. Смотреть на кровопускание и в самом деле никому не хотелось. Забияки, тяжело дыша и не отводя друг от друга многообещающих взглядов, неохотно сели на свои места и тоже принялись за вино.

Откинувшись на подушку, Конан с ухмылкой наблюдал за буйными гостями. Он был изрядно пьян, но все же мысль, которая появилась у него сразу, как только он попал в этот дом, — воспользовавшись пьяной кутерьмой, выбраться из-за стола, хорошенько обследовать дом, выяснить, что здесь плохо лежит, а если повезет, узнать, что это за шкатулка, — не покидала его.

Но время шло, киммериец поглощал кубок за кубком, блюдо за блюдом, и желание подниматься из-за стола и куда-то тащиться постепенно угасло.

«А, Нергал с этой вашей семейной реликвией, — лениво думал Конан. — Лучше постараться свести дружбу с этим племянником… как бишь его… Корхасом. Он пройдоха, каких мало, сразу видно. Может, он действительно подыщет мне какое-нибудь стоящее дельце. А прихватить хозяйское добро я всегда успею!»