Донован Фрост - Храм ночи

— Если он поднимет руку… — пробормотал бледными губами Иллиах, поднимая метательный нож дрожащей рукой, — на лице его долг боролся с суеверым страхом.

— А я бы не стал… — пробормотал Ройл, — да и что ему сделает твоя железяка.

— Прах тебя побери, Ройл! — вмешался Хольгер, отбросивший всякие сомнения и высвобождающий из ременной петли на поясе топор. — Он, в конце концов, не сам Кром!

— А ты бросился бы на самого Крома?

Пока они обменивались фразами, призрак вдруг надвинулся и оказался прямо возле них. За ним шел Конан, а Иллиах, позабывший свой страх, уставился на него во все глаза, столь разительны были перемены, произошедшие с королем. Пропала сутулость, поникшие плечи распрямились, глаза сверкали из-под поднятого забрала, словно две голубые звезды, походка стала величавой и грозной, как десятилетия назад.

— У меня хорошие слуги, Кулл, — произнес киммериец, и Армледер вновь стал растерянно тереть красные глаза. Голос короля стал густым и звучным, как боевой рог.

— О, да! — сказала призрачная тень. — Они похожи… похожи на моих атлантов и валузийцев. Только они не могут пройти там, Конан…

— Да, я помню: взять с собой одного… Армледер, ты готов ринуться в погоню за своим братом? Вместе со своим королем?

— Куда? — вырвалось у капитана.

— Примерно туда, куда ты только сегодня утром обещал Митре ринуться за ним, если потребуется! — произнес Король-Призрак, — и хоть голос его, доносящийся отовсюду, словно рожденный колдовским туманом, не имел человеческих эмоций, но все разобрали усмешку, прятавшуюся в этих словах.

— Да, мой король! — решительно сказал капитан.

— Тогда вперед! — Призрак поднял руки, вокруг громыхнуло так, что у всех зарябило в глазах. — Помни, киммериец, Кром смотрит на тебя!

Когда стихли раскаты призрачного голоса, Ройл растерянно огляделся. Конана и Армледера не было. Исчез и Кулл, король Валузии, восставший из мертвых, чтобы настигнуть своих вечных врагов. Не стало и тумана. Только на повлажневших гранитных плитах крепостной стены четко отпечатались ступни, обутые в грубые сапоги.

Вначале киммериец и капитан почувствовали, весь мир стал таять вокруг: фигуры странно замерших северян и Ройла показались бесплотными тенями, величавый же владыка сгинувшей Валузии, напротив, стал весьма реальным. Затем исчезло все: слух, зрение, осязание, все чувства отказали им. Оба словно превратились в частички колдовского тумана, что повлек их куда-то вглубь земной тверди. Пронеслись, мелькая, пещеры и гроты, захватывающие подземные озера и реки, застывшие водопады и ручейки, ледники и сгустки непроглядной тьмы. Когда Армледер уже решил, что они умерли, и оказались на Серых Равнинах, головокружительный полет оборвался.

Они лежали на блестящих черных камнях. А кругом расстилалась Мировая Бездна или что-то до такой степени на нее похожее, что капитан решил пощупать себя.

— Ты не тень, Армледер. Мы все еще живы, насколько смертный может быть жив так далеко отсвета и свежего воздуха.

Это произнес Конан, задумчиво озиравший бескрайнюю равнину, где средь унылых черных камней текли реки лавы и вздымались клубы разноцветного дыма. Дым этот лишал возможности осмотреться, видно было только, что впереди — какое-то громадное строение странных для человеческого глаза угловатых очертаний.

— На, возьми! — Король протянул Армледеру точно такой клинок, какой сам держал в руке.

Это были тонкие, длинные мечи, почти без перекрестий, обоюдоострые лезвия странно сужались в середине клинка. Рукоятки странной и не очень удобной формы, а присмотревшись, капитан разглядел какие-то незнакомые письмена.

— Бронзовый меч, ха! Кулл утверждает, что только это древнее оружие способно поразить те существа, в которых превратился твой брат и этот Эолабар. Видишь письмена? В них вбита рукой нечеловеческих кузнецов тончайшая проволока из серебра, которое в моей родной Киммерии именуют Громовым. На землю иногда падают с Небесной Тверди камни с прожилками подобного металла.

— Я слышал об этом, мой король. Подобное серебро хорошо для борьбы с оборотнями и демонами, если верить сказкам.

— Ты не веришь сказкам, капитан? — насмешливо спросил Конан.

— Нет, мой король… хотя в нашем положении…

— Вот и я не верю. В них, как я понял после разговора с владыкой Валузии, и не надо верить. Нужно просто осознать, что мы сами — часть сказки. Это так же, как, если, ха-ха, седло не будет верить в лошадь.