Гидеон Эйлат: Тени подземелья

Конан опустился на пол, стараясь взять себя в руки и собраться с мыслями. «И что бы этой идее не прийти мне в голову пораньше? — укорял он себя. — Дрыхнул, как сурок, а мог бы уже прорубиться на пару локтей вверх!»

Киммериец бросился к стене, чтобы, ни мгновения не мешкая, начать работу, но внезапно остановился. В каком направлении рубить? Можно копать и копать ход — а потом обнаружится, что наткнулся на фундамент или бревенчатый пол, которые хоть зубами грызи, не пройдешь. Правда, меч и кинжал были при нем, но это все же не пила и топор. Конан задумался. «Вспоминай, бараний сын, вспоминай! — подгонял он себя. — Как вошли во двор, в какой стороне этот дерьмовый сарай, где в сарае люк…»

Киммериец наморщил лоб, стараясь представить, как расположена его пещерка по отношению к дому и как дом стоит во дворе. Мысли лихорадочно заметались, восстанавливая картину событий позапрошлой ночи: здесь перемахнули забор, затем взяли правее, вход в дом…

«Ублюдок! — Воспоминания о Герате на миг отвлекли его, мешая сосредоточиться. — Ты еще сильно пожалеешь об этом, шакал косоглазый!»

Конан схватил бурдюк с водой и жадно к нему приник — во рту пересохло от напряжения. Надо успокоиться! Киммериец сел на пол, обхватив голову руками. «Спокойно, спокойно, здесь не гладиаторская арена, — уговаривал он себя, — можно не спешить. Думай, ублюдок! Если уж у тебя хватило ума попасть в такой переплет, будь любезен сообразить, как отсюда выбраться!»

Киммериец вдруг вспомнил, как его приятель и подельник Нинус чертил на песке рисунок, Правильно! Надо не спеша все нарисовать — так же, как тогда Нинус: забор, двор, дом; все вспомнить, хорошенько подумать…

Конан расчистил на полу место поровнее и провел кинжалом первую линию: забор, идущий вдоль улицы. Затем он постепенно усложнял рисунок, нанося на него двор, дом, люк; пытался припомнить их взаимное расположение. Он чертил, стирал линии подошвой, вновь проводил — в пещере слышались только шумное дыхание, скрежет ножа по песку и шорох подошвы сапога.

Дело шло довольно споро, вскоре он уже смог выбрать то место стены, где следовало начинать. «Пожалуй, отсюда, — Конан еще раз проверил свои рисунки, — и тогда я вылезу в углу двора, почти возле изгороди». Решив такую нелегкую и потребовавшую напряженной умственной работы задачу, он остался вполне доволен собой.

Поплевав на руки, он схватил кирку и с размаху вонзил в стену пещеры. Полетели куски породы — киммериец вгрызался в землю, словно червь.

Сколько он так проработал, определить было трудно, но вскоре ниша достигла примерно двух локтей в глубину. Варвар остановился передохнуть. «Наверное, уже вечер, — подумал он. — Нер-гал мне в печень — ни солнца, ни луны, ни времени… Как узнать, то ли утро, то ли ночь…»

Конан задумался. Можно прорыть ход — и ровно в полдень вылезти из-под земли прямо к поджидающим тебя Дархуну или Герату. Вот смеху-то будет! Пока глаза продираешь, тут тебя и огреют по черепу чем-нибудь тяжелым; да к тому же и не убьют, наладят опять в рудокопы… Конан даже зубами заскрипел, представив себе эту картину. Нет, вылезать надо ночью, когда эти ублюдки спят. Но как узнать, когда день, а когда ночь?

Этот вопрос доконал киммерийца. Даже голова заболела от напряжения. Он бросил инструмент и завалился спать, решив отложить решение вопроса на завтра — вдруг боги подбросят ему какую-нибудь стоящую мысль?

На следующее утро — или не утро, вопрос определения времени все еще оставался для Конана неясным — он поднялся до того, как скрипучий механизм открыл люк. Чуть заслышав движение наверху, киммериец с ведром и миской камня уже ждал на узкой площадке под колодцем.

— Хорошо, — похвалил его Дархун, подняв добычу наверх, — если будешь каждый день так работать, может быть, прибавлю тебе еды, киммерийский ублюдок!

— Сколько сейчас времени?

— Какая тебе разница? — пожал плечами хозяин. — У тебя всегда темно, если я не дам масла для лампы, а поскольку я его даю, можешь считать, что живешь только днем. Но если уж тебе так интересно, то сейчас утро.

Утро. Значит, он здесь две ночи и два дня. Конан спустился вниз и сделал на кирке две зарубки кинжалом — вести счет суткам будет нелишним.

Киммериец опять поел бобов и запил их водой из бурдючка. «А как хорошо готовят баранью лопатку у Абулетеса, — взгрустнулось ему. — Когда-то еще придется попробовать?» Бурдючок с водой был старый, по шву сочилась вода. «Надо подставить миску, чтобы не пропадала зря», — подумал варвар.