Стефан Корджи - Ночные клинки

— Вот и тебя отметили… Теперь ты полностью наш. Сражение продолжалось. Все новые и новые рабы погибали, пронзенные насквозь, разрубленные, истекшие кровью от ран… Никто и не думал спасать кого-то из них, Судя по всему, взятое на абордаж судно сопротивлялось отчаянно, однако справиться с неуязвимыми противниками его моряки, понятное дело, не могли.

Мало-помалу звуки боя начали затихать, рабы гибли все реже и реже. Наверху вновь взвыли рога — на сей раз ликующе и торжественно.

— Вот и все, — бледный Хашдад утер пот со лба. — Они опять победили. Кто же их остановит?.. Наверное, только сам Митра!..

Очень скоро по трапам вниз, на гребную палубу потащили упирающихся мореходов с захваченного судна. Судя по смуглой коже и характерному разрезу глаз, это были вендийцы.

— Рассади этих свиней по местам, Архам! — раздался сверху рык капитана. — Только пусть сперва приберут там всю падаль…

Кто-то из пленников, не потерявший сердца, несмотря на поражение, попытался гордо отказаться — Архам тотчас же снес бедняге голову. Сделал он это, точно опытный палач.

— Ну, кто еще будет упираться? Это было сказано на понятном Конану западном наречии и сказано, судя по всему, для остальных рабов, так как боцман сразу же повторил ту же фразу по-вендийски.

Упираться больше желающих не нашлось. Трупы мертвых рабов полетели за борт; под боцмана спешили пристегнуть на цепи новых гребцов.

— Теперь мы сможем отдохнуть, — шепнул Хашдад киммерийцу. — Сейчас они потопят судно, а потом начнут свои игрища. Ручаюсь, галера до завтра и с места не двинется.

— А что это за… игрища? — поинтересовался северянин.

— Эрлик их знает! Но люди там вопят так, словно их живьем скармливают демонам.

Словно в подтверждение слов Хашдада сверху донесся истошный женский визг.

— О! У них будет двойной праздник! — печально опустил плечи кузнец. — Они захватили женщин… То-то не повезло бедняжкам!

Конан чувствовал, как в нем закипает бешенство.

Вопли сменились неразборчивым мычанием, словно кто-то поспешно зажал рот кричавшей. И тотчас же раздался детский плач.

Хашдад до крови прокусил губу.

— Митра!.. За что?!.. Там же еще и дети!..

Ребенок заливисто плакал. Потом, похоже, ему тоже заткнули рот и вместе с женщиной уволокли куда-то прочь.

Все это время рабы оставались одни — все надсмотрщики во главе с Архамом подались наверх смотреть представление.

— Эй, вы, там, которые новые — негромко окликнул Конан приведенных вендийцев. — Что у вас был за корабль?

— Мы везли ее высочество принцессу Тамилу, — ответил один из новых гребцов, молодой воин в изодранной и окровавленной рубахе, какую воины южных стран обычно надевают под доспехи. — Ее служанок, одну — с младенцем… старую кормилицу, учителя… Они долго гнались за нами… им словно сам демон помогал…

Празднество на галере и впрямь длилось всю ночь. И к рассвету у всех до единого рабов прибавилось не по одному седому волосу.

Крики, доносившиеся сверху, могли привести в ужас самого закоренелого во зле некроманта. Конан, никогда не отличавшийся сентиментальностью, чуть не до кости изгрыз себе кулак — особенно, когда плач ребенка оборвался коротким жалобным всхлипом…

Но этого мало. Чьи громадные крылья хлопали там, наверху, под леденящее кровь завывание Ночных Клинков? Чье холодное дыхание сочилось сквозь доски верхней палубы? Чье утробное урчание доносилось оттуда, смешиваясь с дикими воплями умирающих?..

Утром мимо весельных дыр текла смываемая с верхней палубы кровь.

И вновь галера резала неведомые воды.

Прошла неделя. Люди умирали во множестве. Конан мрачнел — и отчего-то очень пристально прислушивался к голосу капитана…

В тот день киммериец отложил часть своей утренней порции.

Ближе к полудню, когда задул попутный ветер и гребцы получили небольшую передышку, многие потянулись за едой. Достал свой кусок и Конан, затолкал его в рот и принялся жевать. Скривился — от рыбы ощутимо несло тухлятиной — и нагнулся к весельной дыре, чтобы сплюнуть. Палубный, напыщенный и важный, словно индюк на птичьем дворе, прохаживался взад-вперед по дощатому настилу посреди гребной палубы.

Неожиданно раздался голос, очень похожий на рык капитана галеры (его все рабы слышали по утрам и вечерам, когда тот распекал свою команду за различные провинности), внезапно произнесший:

— Архам! Быстро сюда, ты, ослиноголовый мерин с куском дерьма вместо головы!

Палубный, которого звали Архам, аж подпрыгнул на месте. Лицо его побагровело, став красным, точно свекла. Многочисленные побрякушки, украшавшие его волосатую грудь, жалобно задребезжали, когда он, словно ошпаренный, ринулся к ведущему наверх трапу.