Юрий Бахорин - Меч Севера

— Я не вижу Севера,— негромко, но отчетливо произнесла Гана.

— Свернем за угол, увидишь,— отозвалась Соня.

Возница легонько ударила вожжами, направляя коней вправо. Медленно, но уверенно они двигались вперед, огибая королевский дворец, выворачивая из бокового проезда. Гана уже увидела слева возвышение, сооруженное ночью как раз напротив Столба Пыток. До свободного от людей пространства оставалось всего сотни три локтей.

— Приготовься,— шепнула воительница, хотя и сама толком не знала, что будет делать дальше.— Держись уверенно и не обращай внимания ни на кого, кроме меня.

Гана даже не обернулась к ней, но Соня не сомневалась, что подруга все слышала и все поняла так, как нужно. Толпа стала плотнее, и люди расступались неохотно, так что карета поехала еще медленнее. Когда до трибуны, на которой разместились Странник и Уру со своими приближенными, оставалось не больше сотни локтей, их наконец заметили.

Соня видела, как приближенные зашептались, как владыка повернул голову. Казалось, ему было все равно, приехали посланницы Кара-Зуда посмотреть на казнь или нет, но, когда карета пробилась-таки сквозь толпу и взгляды их встретились, воительница увидела, каким древним, как мир, злом лучатся глаза Уру. Она мгновенно поняла, что этот маленький, улыбчивый человечек с орлиным профилем — не более чем избранный королем-вампиром образ, в котором он показывается всем непосвященным. И еще она поняла одну очень неприятную истину — Уру не согласится на ее предложение.

Когда это дошло до девушки, она порадовалась, что притирания, обезобразившие ее лицо, скрывают мертвенную бледность, которая могла бы выдать ее. Она осознала, что время, неумолимо двигаясь вперед, ведет ее не к победе, а к краху, к поражению тем более сокрушительному, что вчерашнее видение уверило ее в победе. И все-таки Соня смогла взять себя в руки и даже скорчила гримасу, которую, она уже знала это, Уру воспримет как улыбку.

— Ты все-таки решила покинуть нас, прекраснейшая из жриц Затха? — усмехнувшись, поинтересовался он.

— Истинно так,— кивнула старуха и, опираясь на сей раз не на посох, а на дверцу кареты, повернулась к владыке.

Гана закивала и захихикала, и Соня порадовалась, что подруга даже не догадывается о ее мрачных мыслях.

— Почему же мои слуги не предупредили меня, как им было велено, о твоем отъезде? — слегка нахмурился Уру.— Придется их наказать.

— Накажи их, владыка,— с готовностью отозвалась госпожа Сонжа.— Эти негодяи напали на нас с Гангой, и мне пришлось…

— Что ты сделала с моими слугами?! — перебив ее, всполошился Уру, и Соня с удовлетворением отметила, что владыка хоть и недоволен, но вовсе не собирается немедленно отомстить ей.

— А что могла сделать с ними старая слабая женщина? — пожала плечами старуха.— Лежат, мальчики, отдыхают… Может, и встали уже,— равнодушно пояснила она.

— И все-таки жаль,— успокаиваясь, заметил Уру,— что меня не предупредили о вашем отъезде. Я позаботился бы о торжественных проводах.

— Это лишнее,— отмахнулась госпожа Сонжа.— Встреча ведь закончилась неудачей…— Она указала рукой на закованного в кандалы Севера, едва стоявшего на ногах, так что его поддерживали с двух сторон люди Уру.— Впрочем…— Она помедлила.— Быть может, ты передумал? Я готова дать и твою цену.— Она посмотрела в глаза Уру, но взгляд владыки не отражал ничего.— Даже удвоить ее,— продолжила она, и по тому, как губы Уру дрогнули в усмешке, поняла: нет.— Впрочем,— тут же заговорила старуха, словно отгоняя навязчивые мысли,— я ведь сказала это так, на всякий случай.

— Я бы согласился,— неожиданно сказал Уру,— предложи ты мне это вчера, но сейчас подданные меня не поймут, да и сам я не хочу отказываться от развлечения. Жизнь стала скучной,— посетовал он.— Ничего интересного не происходит.— Он помолчал.— Врагов, и тех не осталось…

— Так-таки?..— задумчиво спросила Соня, радуясь возможности потянуть время и лихорадочно думая о том, как же ей поступить.

Вот он, Север, вот карета… Солнце сияет, небо голубое и толпа ревет — все как в видении, не хватает только хлыста в руке.

— Живых врагов не осталось,— уточнил Уру, тихонько засмеялся, и приближенные, до сих пор молча прислушивавшиеся к разговору, с готовностью подхватили смех повелителя.— Теперь ты понимаешь,— вновь заговорил он,— что такие вот редкие развлечения особенно ценны.

— Тогда, надеюсь, ты не откажешь и в моей просьбе?! — прошамкала старуха, и глаза ее зло сверкнули.— Дозволь и мне выместить на нем свою злость!