Юрий Бахорин - Меч Севера

— Сколько же ты хочешь? — наконец спросила она.

— Ну,— он закусил губу и задумчиво посмотрел на потолок, старательно делая вид, что впервые задумался над этим вопросом,— мне кажется, что сто тысяч — это та цена, на которую я могу согласиться.

— Сто тысяч! — воскликнула старуха, и лицо ее исказила чудовищная гримаса, а вторая ведьма злобно зашипела и плюнула на пол.

«Оказывается, старая карга была права,— подумал Уру,— несмотря на тупость значение чисел Ганга понимает мгновенно!»

— Ну так что ты скажешь? — вновь спросил он, дождавшись, пока обе старухи немного успокоятся.

— Хочу сказать,— отозвалась Соня,— что чужие трудности тоже надо использовать с умом… Если не хочешь остаться с носом! — закончила она, и Гана залилась таким идиотским смехом, словно ее владычице удалось сторговать раба за одну монету.

— Понимать ли мне твои слова как отказ? — нахмурившись, спросил Уру.

Ему совсем не нравилось, как развивается разговор. Если бы он мог раньше предположить, что кому-то взбредет в голову пожаловать в Янайдар и выкупить его раба, он бы, пожалуй, побеспокоился о подставных соперниках, чтобы легче было поднимать цену.

— Да нет, почему же? — спокойно отозвалась Соня. Она понимала, что не стоит переигрывать и слишком уж раздражать владыку, иначе он может заупрямиться, и, словно угадав ее мысли, Гана тоже перестала хихикать.— Я признаю, что твой довод разумен. Мне действительно нужен воин, и только поэтому я согласна удесятерить цену.— Она внимательно посмотрела на Уру.— Десять тысяч!

Вторая старуха вновь зашипела и плюнула: видать, не хотела расставаться с деньгами, но эта цифра возмутила ее меньше, чем предложение Уру.

— Ты, наверное, забыла,— мягко заметил владыка,— ведь я говорил о ста тысячах, а не о десяти.

— Я помню,— гнусно осклабившись, кивнула старая карга.— Но в отличие от тебя я помню так же и то, что мы говорим о рабе и потому названная тобой цена просто несуразна. На сто тысяч можно построить хороший корабль!

— Можно,— с улыбкой согласился Уру и не добавил больше ни слова: он ждал, что скажет она.

— Зачем тебе корабль здесь, где нет не то что моря, даже приличной реки? — спросила старуха. Судя по всему, она тоже не стремилась торопить события.

— Разве я хоть словом обмолвился об этом? — удивился Уру.

Он посмотрел старухе в глаза и вдруг решил кое-что рассказать ей. Так, самую малость. Кто знает? Может, и впрямь им предстоит стать союзниками? Кто знает? Ведь с Мертвым Городом смогли договориться. Правда, не все в их отношениях нравилось Уру: уж слишком новоиспеченный друг стремится к главенству. Неплохо бы его осадить при случае.

— Грядут большие потрясения,— заговорил он после паузы, немало удивив Соню своим признанием.— Вам, в сердце Хайбории, это пока незаметно, зато мы здесь очень остро чувствуем, что происходит. Нужны деньги, и немалые, чтобы быть во всеоружии. Однако из уважения к своим будущим союзникам я готов пойти на уступки. Восемьдесят тысяч,— произнес он, и Гана недоверчиво гоготнула, словно он сказал нечто чрезвычайно глупое.

— Напрасно ты думаешь, что мир прозябает в невежестве,— откликнулась Соня, и Гана подобострастно захихикала, всем своим видом показывая, что уж они-то знают о нависшей угрозе много больше южан.— Именно поэтому я и не могу так безрассудно тратить деньги.— Она запнулась на миг.— И все-таки, видя твою готовность, господин, идти навстречу, я готова заплатить двадцать тысяч. Подумай,— произнесла она после паузы.— Двадцать тысяч — огромные деньги!

Владыка посмотрел на нее исподлобья и задумчиво постучал пальцами по подлокотнику. Соня поняла, что сейчас начнется настоящий торг.

Гана злобно забормотала: «Два-дысать тысаш!» — и Уру усмехнулся: ишь ты! Не нравится!

— Ты права,— улыбнулся он.— Двадцать тысяч — хорошие деньги. Но этого мало.

«Мало для чего?» — захотелось спросить Соне, но она вовремя спохватилась. Не ее это дело. Ей нужен Север, Уру нужны деньги. Каждому свое, а зачем — не важно!

— Я вижу, однако, что ты настроена серьезно,— продолжил он.— Что ж, пусть будет семьдесят,— предложил он, не обращая внимания на недовольное ворчание старой карги.

— Тридцать! — мгновенно отозвалась Соня, и Гана возмущенно зашипела и затрясла клюкой.

— Успокойся, жабочка. Я знаю, что делаю! — ответила ей образина, и Уру едва сдержался, чтобы не хохотнуть.

Оказывается, уродина не только понимает, насколько безобразна, но еще и обладает своеобразным чувством юмора! Он почувствовал, что настроение его поднимается.