Макс Шейдлинг - Ветер мщения

Топот копыт далеко разносился в молочном тумане, белки испуганно взлетали на верхушки сосен и с любопытством посматривали вниз, прислушиваясь к странной песне:

Дюжий жеребец приседал на задние ноги, когда в конце куплета седок хлопал его по плотному заду и восклицал, обращаясь к хрупкому на вид собеседнику:

— Эх, друг мой Дионео! Да в компании с тобой мне дорога вдвое короче покажется! Хоть юн ты и слаб, как комар, но весел и красноречив изрядно! Давай биться об заклад, что мы славно проведем время! И скоро уже два голоса горланили на весь лес:

Лишь третий всадник зябко кутался в теплый плащ и, казалось, совсем не разделял веселья своих спутников.

… Да, покойничек уже попахивал. Соня в этом убедилась, забравшись в мраморную гробницу недавно почившего градоправителя Шадизара, почтенного нобиля Беритолы. Столь пышных похорон, как накануне вечером, она еще ни разу не видела. Соня привыкла встречать смерть в более прозаическом обличии: метко пущенная стрела, ловкий удар меча — и жертва в лучшем случае заваливается камнями или комьями земли тут же, у дороги, а в худшем — летит на дно оврага на радость воронам и куницам. И эта вызывающая роскошь кортежа не могла оставить ее равнодушной расточительством с их стороны, но и величайшей любезностью для Сони. А почему бы и нет? Дураков, слава богам, в любом городе хватает.

Она тщательно запомнила, где находится семейный склеп Беритолы, чтоб потом в темноте не плутать по кладбищу, не тревожить усопших. И вот она здесь. Чего бояться? Покойники — самая тихая компания. Лежат себе, кормят червей, никого не трогают… Соня скручивала перстни с ледяных пальцев и мечтала о том, как завтра же пойдет на базар, постучится в лавку седобородого Сулиша, щедрее всех скупающего краденое. И в темном закутке, подальше от посторонних глаз, она выложит на узорчатый платок все эти сокровища. А потом… Потом она купит себе коня. Это первое. И уже после этого подумает, что делать с оставшейся кучей денег.

Если эти драгоценности и впрямь стоят дорого, возможно, ей даже удастся наконец воплотить в жизнь давнюю свою мечту: снарядить небольшой корабль, нанять команду и отправиться поразбойничать на Вилайете.

А почему бы и нет? Не столь давно она вволю насладилась жизнью морских разбойников у берегов Западного Океана, и эта жизнь пришлась ей по душе. Соня погрузилась в воспоминания, но тут же одернула себя: сперва следовало покончить с этим неприятным делом здесь, в затхлом и сумрачном склепе.

Один перстень, самый тяжелый, никак не хотел пролезать через распухший сустав. По-простому-то, плюнуть бы на непослушный палец, перстень и соскользнул бы по мокрой коже. Но что-то ее останавливало… Одно дело — плеваться в лесу или в чистом поле, а в гробнице… Просто кощунственно, в конце концов! Отрезать палец — и того хуже. Но и уходить без перстня не хотелось… Вот так задачка!

Тут Соня вспомнила о шелковом платочке в своем кармане. Поспешно достала его и принялась теребить, пока ей не удалось вытащить из него пару ниток. Ну, дальше — дело пустячное: продеть эти нитки в маленький зазор между кожей и перстнем. По скользким шелковым нитям упрямый красавец прошел через сустав, как маслом намазанный.

Внезапно какие-то звуки привлекли внимание воровки. В тишине раздавались чьи-то неуверенные шаги… О, отродья Нергала, неужели она потревожила-таки мертвецов?!. Соня затаила дыхание. Шаги приближались… Девушка нащупала рукоять короткого гирканского кинжала. Тяжелая каменная крышка со скрежетом поползла в сторону, послышалось чье-то кряхтение…

Нет, это явно был не покойник. В мерцающем свете крохотного огарка, поставленного на край гробницы, большая угловатая тень скользнула вниз. Но еще раньше, чем человек спустился, Соню чуть не вытошнило на месте от смердящего запаха нечистот, его сопровождавшего. Да этот наглец вонял похлеще покойника! Не повышая голоса, девушка возмущенно спросила:

Эй, недоумок, откуда ты такой вылез?

Человек от неожиданности дернулся и застыл, одеревенев от страха, но Соня продолжила насмешливо:

— Не бойся, дружок. Мертвецу уже не до тебя. С тобой говорю я, а не достопочтенный нобиль. Но, в любом случае, ты опоздал. Брать здесь больше нечего. Я за это ручаюсь…

Она ожидала ответа, возможно даже, ругательств, но ничего более — в конце концов, то, что один вор оказался удачливее другого, никогда не служило поводом для смертоубийства… и потому то, что случилось далее, оказалось для нее полной неожиданностью.