Ирина Скидневская - Фэнтези-2005

В отдалении бродило небольшое стадо заморенных бескормицей оленей. Над жильем не вился дымок — похоже, каарамкыт уже спали, благо ночь была поздняя. Похлопывая рукавицами и деликатно покашливая, Орво вышел к самой большой яранге.

— Входи! — раздался оттуда надтреснутый старческий голос.

Слабо тлели два жирника. Перед потухшим очагом на длинном бревне, покрытом оленьей шкурой, сидел древний старик. Орво поклонился.

Старик выслушал его с непроницаемым лицом.

— Где она?

Шаман привел закутанную с головы до ног девушку, которую вез на своих нартах. Она скинула капюшон — из-под короткой челки ярко сверкнули черные глаза.

— Красивая, — сказал старик, с кряхтеньем поднимаясь. — Как зовут?

Под его пристальным взглядом девушка засмущалась и прикрыла лицо рукавом. За нее ответил Орво:

— Пыльмау.

Старик захихикал, и от этого смеха у юноши внутри все помертвело.

— Пыльмау! — громко и радостно вскричал старик и, прежде чем Орво успел опомниться, длинным когтем, как ножом, полоснул девушке по шее, крутанулся и пропал. Вместе с ним растаяли стены яранги и пасущиеся олени. Вокруг были все те же унылые холмы, обледеневшая дорога между ними и — ночь…

— Прости, Тала, прости… — горестно прошептал Орво.

Он отдал окровавленное тело плачущим женщинам и быстро пошел по обозу, выискивая глазами нарты, на которых сидела другая девушка. Когда он нашел и склонился к ней, Пыльмау хмуро отвернулась.

— Мау, смирись, — твердо сказал шаман. — Подмена удалась. Мы должны были так сделать, ты знаешь это. Старуха не могла не появиться. — Орво погрозил темным холмам. — Мы обманули тебя, Кэлена!

…Каарамкыт встретились айнам через два часа пути. Они побоялись принять помеченное Кэленой племя и, откупившись десятью тощими оленями, направили его дальше, в глубь материка, где кочевали кереки. У них стада тучные, яранги теплые, а сами они не такие пугливые. Глядишь, и отважатся бросить вызов судьбе…

— Ай-я-яй! Ай-я-яй! — Шаманка слушала рассказ Орво и сильными руками ощупывала его культю. — Значит, Токо уже нет? Или скоро не будет… Так болит? — Ильма сдавила железными пальцами обрубок руки. Орво без сознания повалился лицом вниз ей на колени. — Горит огнем… Это дурная кровь воспалилась. Ну, ничего, Ильма вылечит тебя.

Она вышла наружу и приказала племени разобрать айнов по ярангам. Кереки всегда рады гостям. А Кэлена… В глазах соплеменников шаманка видела этот немой вопрос.

— Все там будем! — строго крикнула она. — Чего надулись? Разжигайте костры побыстрее, подвешивайте котлы!

Весна пришла в тундру, вновь наполнив ее жизнью и расцветив красками. К заливу Энмын съехались со всего побережья охотники, поднялись из долин оленеводы. И перемешалась на многолюдной ярмарке разноязычная речь, началась оживленная торговля и обмен. Топленый нерпичий жир, слитый в кожаные мешки, меняли на оленьи шкуры, связки песцовых и лисьих шкурок — на новые винчестеры и патроны, капканы, домашнюю утварь; резные амулеты из моржового клыка — на расшитые торбаса и одежду из оленьих шкур; копченую оленину — на тюленьи тушки, с которых сняты шкуры и отрублены ласты; острые ножи, иглы, нитки из жил оленя и длинные полосы мягкой и чистой оленьей замши, что используют как бинты, — на китовый ус и морские деликатесы: почки и печень моржа или нерпы.

Но для Орво важнее соревнования, где тешат охотники и оленьи пастухи силу и самолюбие: кулачные бои, стрельба по мишеням, гонки на собачьих и оленьих упряжках. Здесь и высматривает молодой шаман самых удачливых. Следом за ним женщины всюду водят Пыльмау. Глаза у нее прикрыты кожаными полосками-очками с прорезями — от снежной слепоты; косы спрятаны под капюшон, отороченный мехом лисы. Лицо затенено — чтобы никто раньше времени не разглядел ее удивительную красоту, чтобы внезапно, вдруг поразила она в самое сердце единственного, судьбой ей предназначенного, которого так ждут айны.

…Танцуют девушки по кругу под звуки ярара. Плавно покачиваются тонкие фигурки, порхают руки в такт незамысловатой музыке, древним умиротворяющим ритмам. Как завороженные, следят за танцем неженатые охотники-победители. Обычай разрешает им выбрать невест из самых красивых девушек побережья.

Пыльмау танцует легко, как пушинка из крыла гаги, страстно, словно жаркий язык пламени. В длинный замшевый балахон, увешанный множеством кисточек из белой оленьей шерсти, нарядили ее кереки. Тонко звенят серебряные колокольчики и монеты на ее одеянии, вьется по спине меж толстых кос снежно-белый горностай. Не могут охотники распознать, к какому племени принадлежит красавица, но все ярче разгораются у них глаза на это чудо.