Гедеон - Альбом первый. Отступники

Полоса препятствий оказалась куда сложнее, чем выглядела. Я с первых же минут поняла, почему на армейском жаргоне (Чип просветил) подобные сооружения называют "Долинами смерти". Нет, умереть я там не умерла - очки жизней просто падали до единицы и меня отбрасывало к началу, - но иногда хотелось. А ещё больше хотелось прибить некий двухметровый ком шерсти, чей излишне длинный язык не упускал ни одной возможности как следует пройтись по "травянистым дистрофикам". Клянусь - к концу дня Чип остался жив лишь потому, что у меня просто не было сил на то, чтоб как следует заехать ему по башке, а соображалки - на то, чтобы убить его заклинаниями. Зато я сумела поднять выносливость на целых две единицы! На фоне этого достижения приличная прокачка ловкости казалась событием незначительным.

Книги прибыли с курьером - молчаливым и серьёзным сильвари, которого я помнила по видению. Один из учеников Эбена. Появился он так же, порталом, что наводило на мысли об отсутствии иных выходов. Разговаривать отказался, все подколки Чипа пропустил мимо ушей и, оставив книги, так же молча исчез во вспышке портала.

- Вот и поговорили, - пробормотала я, рачительно упаковывая персональную тюремную библиотеку в сумку. Кто его знает, до чего реалистично тут всё проработано? Пойдёт дождь, книги намокнут и расползутся, а с меня потом спросят. Или не спросят, но читать, один фиг, будет нечего.

- А чего с ним говорить-то? - Чип брякнулся в траву и с хрустом потянулся, после чего закинул ногу за ногу и мечтательно уставился на череду плывущих в синеве облаков.

- Эх, оклемаюсь - и в небо, - поделился он своими мечтами.

- А чего с тобой случилось-то? - осторожно поинтересовалась я усаживаясь неподалёку. Сил на что-то, кроме разговоров, не осталось, да и обстановка располагала поболтать по душам.

- Да... глупо получилось, - Чип вздохнул. - Я на посадку заходил, ребят из пехоты подобрать. Ну, из джунглей обезьянец лупанул из гранатомёта, попал в правый двигатель. Я штурмана и обоих стрелков отстрелил, сам хотел машину спасти... И не спас. Упал, меня в кабине зажало, а потом топливные элементы полыхнули... Вот как-то так...

Я сперва непонимающе смотрела на него, пытаясь осмыслить сказанное. То ли я что-то не верно поняла, то ли Чип рухнул в вертолёте, полыхнули топливные элементы и он...

- Ты что, горел? - задала я самый тупой в мире вопрос.

- И это тоже, - кивнул Чип. - Позвоночник сломал при падении, ноги перебило и осколками лицо подрихтовало - глаз потерял и кусок челюсти нижней. Если бы не ребята из пехоты - кранты, был бы лётчик, запечённый в собственном соку. Пацаны вытащили, когда уже машина горела. Прикрыли огнём от обезьянцев и меня вытянули, пока я в собственном костюме не запёкся...

Чип замолчал, а я лишь растерянно смотрела на его мохнатую рожу, не находя подходящих слов. А что тут сказать-то можно? Что мне жаль? Глупая ничего не значащая фраза. Какие-то слова утешения? А оно ему надо, слушать такое от малознакомого человека? Чем-то ободрить? А чем тут ободришь? Просто неловко молчать? Ещё хуже...

- И насколько полное восстановление обещают врачи? - прямо спросила я.

Раз уж начала сей неудобный разговор, надо бы уже составить полное впечатление о состоянии Чипа, чтобы потом не ляпнуть лишнего. Может, он теперь и ходить сможет только в игре. Хотя нет, он ведь говорил "когда на ноги поднимусь". Но всё равно определённость не помешает.

- Почти полное восстановление, - последовал ответ. - За счёт государства и армии, разумеется. Сейчас вот по квартире ковыляю, как киборг какой - весь аппаратурой увешан. Хреново только, что пожрать нормально не могу - всё пока жиденькое и через трубочку.

- И как тебя из госпиталя в таком состоянии выпустили? - подивилась я беспечности армейских медиков. В моём представлении с такими повреждениями нужно лежать в какой-нибудь регенерационной капсуле и лишний раз не дёргаться. Хотя, надо признать что мои познания в области медицины ограничивались лечением простуды, алкогольного отравления и оказанием первой помощи.

- Сам попросил, - признался Чип. - Меня мониторят круглосуточно, ну и раз в день врач приходит. А в госпитале... не могу. Жутко там. Рядом ожоговое, а над нами - с ранениями в брюшную полость. И иногда... - он замолчал, уставившись в траву. - Они кричат, когда обезболивающее заканчивает действовать... - проговорил ирх, когда я уже решила, что продолжения не будет. - И это... очень жутко.

В жизни мне повезло настолько, что я никогда не слышала подобного и лишь смутно представляла, каково это. Но и воображения хватило, чтобы меня передёрнуло. Да уж, при таком соседстве я тоже предпочла бы хоть на костылях по дому, хоть ползком, но подальше от госпиталя.