Елена Ковалёва - Записки Школозавры. Книга 1. Серые, зелёные, оранжевый. Фантастико-социальный роман

– Унесите всё в столовую, – сказала Зелёная Палочка медсестре. Она должна всё делать вовремя.

– Не стала есть полдник – останешься без ужина! – эти слова были адресованы Лиле. Почему ты лежишь в халате, поверх одеяла?

– Я нечаянно уснула, – сказала Лиля.

– Если ты решила лечь в постель, надо было сразу раздеться и лечь под одеяло. В изоляторе разрешено полежать в постели днём, но не в верхней одежде. Тебе такие вещи надо объяснять?

Лиля поднялась, присела на край кровати.

– Сидим мы на стульях, – сказала Зелёная Палочка. Встань, поправь постель и на соседних кроватях тоже. Сегодня в палату поступят новенькие.

Пока Лиля здоровой рукой поправляла простыни и одеяла, Зелёная Палочка подошла к окну, достала из кармана оконную ручку – такие ручки были у всего персонала, без них ни одно окно в интернате нельзя было открыть – повернула, вставив её в специальное отверстие, и открыла окно.

– Пусть немного проветрится, – сказала она медсестре, которая, поставив на поднос тарелку с печеньем Филиппка и сок, была ещё здесь, ожидая дальнейших распоряжений директорши. Потом закроете.

На окне палаты, как и на всех окнах первого этажа, стояла железная решётка.

– Пойдёмте в палату мальчиков, – Зелёная Палочка вновь обратилась к медсестре.

– А с тобой, Лиля, мы ещё разберёмся! – тихим, монотонным, но всё же, таившим в себе угрозу голосом, сказала она и вышла из палаты первой. За ней вышла медсестра с подносом. «Выходит, я уснула», – подумала Лиля. Её сон был настолько явственным, что Лиля засомневалась, был ли это сон. Как только Зелёная Палочка с медсестрой вышли из соседней палаты, Лиля, дождавшись, пока за ними закроется дверь изолятора, вышла из своей палаты и заглянула к Филиппку.

– Как ты себя чувствуешь, Филиппок?

– Кажется, нормально, – ответил тот.

– Приступов не было?

– Нет!

– Не пей больше голубые таблетки, это всё от них, – сказала Лиля. Если медсестра будет следить, глотай таблетки по одной и запивай водой, а голубую с буковкой положи в рот последней, но не на язык, а под язык и держи там, пока медсестра не уйдёт. Если попросит рот открыть – открой, но язык держи плотно прижатыми книзу. И не забудь после того, как таблетку под язык положишь, стакан с водой ко рту поднести, как будто таблетку запиваешь. Понял?

– Понял.

– И поешь немного.

– Лиля, съешь мою котлету, а я гречку съем. Я не люблю котлеты.

Лилю, оставшуюся без ужина, долго уговаривать не пришлось: она отломила кусочек хлеба, положила на него вилкой Филиппка котлету и, жуя бутерброд, пошла в медпункт. Времени у неё было в обрез. Сейчас медсестра отнесёт в столовую посуду, получит второй ужин и вернётся. Хорошо ещё, если остановится поболтать с вахтёром или социальным педагогом – она так часто делает – тогда времени будет побольше. Лиля зашла в медпункт, подошла к двери запасной лестницы, слегка толкнула её – та легко, без скрипа открылась. Лиля просунула в открывшуюся дверь голову – на лестнице горело дежурное электричество и приятно пахло цветочным дезодорантом… Выходить на лестничную клетку Лиля не решилась, медсестра должна была вот-вот вернуться. Девочка потихоньку закрыла дверь и вернулась к себе в палату. Подойдя к открытому окошку, из которого веяло осенней прохладой и не возможной при сложившихся обстоятельствах свободой, Лиля подумала: «Значит, не сон!» В руках её был бутерброд с котлетой. Девочка села на кровать, хоть в мозгу сразу зазвучало: «Сидим мы на стульях…», и стала доедать бутерброд с котлетой, совершенно сбитая с толку.

*

«Что имела в виду Зелёная Палочка, когда сказала, что сегодня в палату поступят новенькие?» – подумала Лиля. Обычно, если кто-то заболевал, его тотчас же отправляли в медпункт, а тут уж медики решали – оставить ребёнка в изоляторе или, дав таблетку, отправить в спальный корпус. Мысли Лили прервала Батяня. Она вихрем ворвалась в палату и закричала с порога:

– Привет! Я на минутку! Иду с ужина. Увидела, что медсестра разговаривает с вахтершей, и сразу к тебе! Как ты тут? Когда гипс снимут? А выпишут когда?

Лиля не успела ответить ни на один вопрос.

– У меня телефон забрали, – продолжала Батяня. Больше на этаже телефона ни у кого нет. Посещать тебя запретили. Сегодня в интернат привезли новеньких.

– Откуда?

– Из Черёмушкинского интерната. Они такие… перекошенные все..

– Как это – перекошенные?

– Долго объяснять. Да их после ужина в медпункт приведут, сама увидишь.