Елена Ковалёва - Записки Школозавры. Книга 1. Серые, зелёные, оранжевый. Фантастико-социальный роман

Дорогие читатели! 13-я глава романа! Я не знаю, это – простое совпадение, или… События, о которых пойдёт речь, не совсем обычные даже для такой школы, как наша. Из-за того, что моя рука ещё в гипсе, а также в целях конспирации, описывать произошедшее в изоляторе прошлой ночью – с моих слов, конечно – опять будет «Один человек».

*

Лиля, почитав книжку Филиппку, пошла в свою палату. В изоляторе палаты для мальчиков и для девочек были рассчитаны на троих человек, но других детей, кроме Лили и Филиппка, в изоляторе пока не было. Конечно, Лиле было скучно лежать целыми днями одной, она уже пятый день находилась в изоляторе и чувствовала себя будто в одиночной камере. Посещения запретили, последний, кто навестил Лилю, был Нифигенич. С «Одним человеком» она общалась только по телефону. Телефон Батяни второй день строгим женским голосом отвечал: «Этот вид связи недоступен абоненту!» Хорошо хоть по медпункту можно было перемещаться свободно и ходить в соседнюю палату к Филиппку. На тумбочке уже который день лежала непрочитанной библиотечная книжка, там же стояла пустая тарелка из-под сегодняшнего полдника. Здоровой рукой девочка достала из кармана полдник Филиппка, положила печенье в тарелку, а рядом с тарелкой поставила пачку с вишнёвым соком, затем легла на кровать поверх одеяла, согнула подушку вдвое, чтобы можно было читать лёжа, взяла книжку – это была поэма Николая Некрасова «Русские женщины» – и начала читать. Читать было неудобно из-за того, что книжку приходилось всё время держать левой рукой и этой же рукой переворачивать страницы, к тому же, читать стихи Лиля не любила, и скоро ей стало скучно.

«…Шесть лошадей в него впрягли, фонарь внутри него зажгли…» – прочитала она. «На батарейках, работал, наверное», – подумала Лиля.

«Творя молитву, образок повесил в правый уголок…» – почитав ещё немного, Лиля пролистала книжку на несколько страниц вперёд – может, дальше будет что-нибудь поинтереснее. Что такое «образок», девочка знала, у неё самой была иконка с образом Божьей Матери с младенцем Иисусом на руках, а через воскресенье интернатовских детей вывозили в Храм на службу. В Бога, правда, не все дети верили, но в церковь ездили охотно, потому, что прихожане часто подавали хорошую милостыню, а работники церкви по окончанию службы выдавали булочки, которые назывались смешным словом «просвирки». Те дети, у кого родители умерли, в Бога не верили – зачем ему было забирать у них родителей? – но просвирки ели, поминая своих усопших предков. Остальные дети тоже ели булочки, крестились, исповедовались и причащались, как было принято у православных. Милостыню воспитателям не отдавали, а просили старших детей покупать им сладкое. У старших детей было больше возможностей для передвижения, а ближайший магазин находился в пяти минутах от интерната.

«Пред нею длинный и сырой подземный коридор, у каждой двери часовой, все двери на засов…» «Интересно, а есть ли у нас подземный коридор?» – подумала Лиля. В интернате был подвал, в котором хранили различный инвентарь: веники, лопаты, грабли. На субботник дворник дядя Юся открывал 7-й вход, доставал инвентарь и выдавал в группы, а после субботника собирал инструменты и составлял их обратно в заулки своего подземного царства, заперев дверь на огромный висячий замок. Только 7-й вход закрывался на висячий замок, остальные, а их в школе было восемь, закрывались на обычные, внутренние, замки. Почему вход в подвал назывался 7-м входом, никто не знал. Здание школы было старинным, прежде тут было много подъездов. «Первым входом» назывался центральный, а по обеим сторонам здания располагались дополнительные входные двери. Некоторые из них были замурованы, а все действующие закрывались на ключ. На вахте находились ключи от всех этих дверей. Чаще всего пользовались четвертым (с него можно попасть сразу на кухню), пятым (вход в мастерские), шестым (в правом крыле, им часто пользовались во время ремонта и, вынося мусор) и седьмым. То, что подвал в школе не ограничивался помещением для хранения инвентаря, дети знали и даже рассказывали страшные истории про тех, кто случайно спускался туда без ведома дворника. Медпункт с изолятором находился под комнатами спального корпуса, его правого крыла. На втором этаже были расположены спальни мальчиков и холл, в котором ночевали Лиля, Батяня и Катюха в ту роковую ночь, когда Лиля сломала руку. Ещё выше располагались спальни девочек, тоже с холлом и балконом. Запасная дверь в медпункте открывалась на лестницу, ей разрешено было пользоваться только на время ремонта, который обычно делали летом или к приезду каких-нибудь делегаций, и тогда все, кто жил в правом крыле, ходили не через центральный, а через 6-й вход, поднимаясь на свои этажи по запасной лестнице, каждый раз проходя через медпункт. Лестница эта вела не только наверх, но и вниз, воспитатели строго следили за тем, чтобы дети, пройдя через медпункт, сразу поднимались в свои спальни. Между первым и вторым этажом лестницы находилась решётчатая дверь, которая закрывалась на ключ. Всё пространство между пролётами лестницы со стороны перил было затянуто металлической сеткой, чтобы дети не смогли упасть, если вдруг нечаянно расшалятся и начнут съезжать с перил. Дверь в коридоре второго этажа спального корпуса была связующим звеном между вторым и третьим этажом в правом крыле. В левом крыле таких сложностей не было, запасная лестница всегда была закрыта. На время ремонта детей переселяли в комнаты и холлы правого крыла – огромное помещение школы позволяло это делать.