Сергей Рулёв: Звёздная паутина. Рассказы

© Сергей Рулёв, 2017

ISBN 978-5-4483-6650-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

– Рота! Смирно! Товарищ капитан, пятая рота для проведения вечерней поверки построена!

Командир прошелся вдоль строя. Посмотрел на дежурного и спросил:

– Все на месте?

– Так точно!

– Хорошо. Тогда сразу зачитывай наряд.

– Дежурный вытащил из списка вечерней поверки постовую ведомость и стал читать.

– Четвёртый пост, первая смена…

– Стой, – перебил его командир, – Дай я сам.

Дежурный нисколько не удивился. Командир всегда поступал так, как ему хотелось. Он был крутым мужиком, это знала вся рота. Устав писался для кого угодно, но не для него. Однако, это не мешало ему держать роту в кулаке. Скорее даже помогало. Штабное начальство прекрасно знало о его методах руководства, поэтому, несмотря на лучшие в батальоне, а частенько и в бригаде, показатели, капитана Белова не особо спешили переводить на должность повыше.

Командир пробежался взглядом по ведомости.

– Кто составлял?

– Старшина, – коротко ответил дежурный.

Командир кивнул.

– Тогда ладно.

Потом он еще раз обвёл взглядом застывшую в молчании роту. Его уважали из страха, и это его устраивало.

– Завтра мы садимся на гарнизонку. Предположительно недели на две, пока с реки не сойдёт лед. Посты трёхсменные. Оставшиеся в роте занимаются по распорядку. Вопросы есть?

– Никак нет!! – как и положено, дружным хором ответила рота.

– Начальник караула – лейтенант Воронин, помощник начальника – прапорщик Шарапов. Посты по сменам: четвёртый – Конев,

– Я!

– Виталин,

– Я!

– Осокин.

– Я.

– Пятый – Москалёв,

– Я!

– Михаленко,

– Я!

– Латышев.

– Я!!!

– Шестой – Трохин,

– Я!!!

– Артемьев,

– Я!

– Снегов.

– Я!

– Скоро лето, Снегов. Смотри, не расслабляйся. Седьмой – Катышев,

– Я.

– Летягин,

– Я!!

– Морин.

– Я!!!

– Повар – Смирнов.

– Я!

– Куда ты на хрен денешься с подводной лодки?

Рота дружно занялась хохотом.

– Отставить, – спокойно сказал командир, и сразу же наступила мёртвая тишина.

– Смотри, Смирнуха, будешь хреново готовить, я из тебя самого котлет понаделаю. Понял?

– Так точно!

– Мужик, – констатировал командир и опустил руку с ведомостью, но тут же спохватился.

– Да, а разводящим у нас пойдет… сержант Голубев.

– Я.

– Высоко не летай. Ладно, эти две недели я должен быть за вас спокоен. Чтобы никаких. Службу бдить. Оружие применять по необходимости, но не дай Бог, кто-нибудь решит поиграть!

Башку сверну лично. Вопросы есть?

– Никак нет!

– Фокин, давай.

Дежурный вышел на середину полосы.

– Рота! Отбой!

Все рассыпались к своим кроватям. Командир никогда не требовал сорока пяти секунд – это всё-таки не учебка, но шевелиться нужно было быстро. Хотя бы для вида. Вот подъём при командире – другое дело. Там попробуй замешкаться, запросто можно и с ноги получить. И никаких отговорок. Если по малой нужде хочешь, так хоть на узел хозяйство завязывай. Вся расслабуха только после зарядки.

Прошло минут десять, пока ребята окончательно улеглись.

– Фокин, проверь заправку обмундирования, – командир кивнул на ряды табуреток и вышел из спального помещения.

2

Весна. Странная она здесь. Ещё снег не везде сошел, лёд на реке стоит, а солнце припекает так, что аж подштанники мокрые.

Осокин вытер со лба пот и поправил под головой шапку. Он полулежал на склоне бугорка, покрытого толстым слоем сухой прошлогодней травы, и смотрел в бездонное голубое небо, тихо улыбаясь своим мыслям. Неужели эта гарнизонка для него последняя? Даже не верится. Два года как один день. Сейчас кажется будто и не было их вовсе, а ведь как они на самом деле долго и нудно тянулись! Но теперь всё, приказ был, стодневка уже в прошлом. Он – дембель. Какое классное слово! Осокин зажмурился, представляя, как он поедет домой. Последнее время он только этим и занимался: представлял дембельский поезд, почти натурально слыша перестук колес, такой, как поётся в солдатской песне:

Действительно, кто не служил, тот никогда не поймёт.

А Ленка всё равно – стерва. Ну ничего, скоро у него девчонок будет сколько угодно и на любой вкус. Хотя конечно, обида ещё не прошла. Осокин отслужил уже год, когда получил её письмо: «Коля, извини…» Тогда, по совету товарищей он отправил ей ответ – листок с отпечатком подошвы сапога. Свою растерянность он пытался скрыть за злостью. Растерянность давно прошла, а вот злость и обида остались.