Александра Билевская - Трудно быть ведьмой

Что не мешает ему вкусно есть и пить, посещать рестораны и небрежно носить самые модные шмотки. Все это обеспечивает Лиза. Она, понимаете ли, не гений, а обычный человек, поэтому по окончании института пошла на не слишком престижную, однако денежную работу. Она дизайнер по костюмам в Мариинском театре, причем может не только нарисовать эскиз, но при необходимости собственноручно все сшить. А главное – в ее одежде люди почему-то выглядят лучше, чем в любой другой. Недостатки фигуры исчезают, зато достоинства становятся виднее. Поэтому у Лизы нет отбоя от частных заказов. Оперные певцы многое готовы отдать за возможность визуально сбросить пару-тройку килограммов!

Эдик якобы не понимает, откуда берутся деньги, а также почему в квартире чисто и каким чудом возникает еда в кастрюльках. Он выше этого. Ладно, в конце концов, дело не мое, а Лизино. Если она его любит и с радостью обслуживает – почему бы нет? Однако последнее время даже безропотная подруга почувствовала неладное. Муж и раньше частенько возвращался домой к утру, да еще пьяным, а теперь иной раз вообще не приходит ночевать, причем не удосужившись предупредить об этом. В довершение ко всему он убедил Лизу, что та безобразно толстая.

Мне в этом отношении легко. Я могу есть сколько влезет, совершенно не прибавляя в весе. Женька правильно сказала про мой испанский тип. Густые брови, прямые черные волосы до середины спины и тот рост, при котором многие носили бы обувь на плоской подошве и сутулились, а я наоборот – хожу на каблуках и горжусь прямой осанкой. У меня нет желания быть как все, – лучше буду какая есть.

Лиза с Женькой мне тоже нравятся какие есть. Женька напоминает симпатичного шкодливого котенка. Когда она появляется, сияя огромной копной рыжих кудрявых волос, кажется, будто солнышко взошло, но не плывет, как ему положено, по небосклону, а носится, словно сумасшедшее, туда-сюда. Я часто удивляюсь, где в невысокой подруге помещается столько энергии. Просто моторчик какой-то внутри!

Лиза совсем другая. Она пухленькая, светленькая, голубоглазая и безумно хорошенькая, похожая на старинную фарфоровую куклу. Да, в модели ее не возьмут, однако раньше это Эдику не мешало, а сейчас, видите ли, стало раздражать. В результате Лиза уже два месяца сидит на безумной диете, при которой есть нельзя, по-моему, ничего, кроме сырой капусты и салата – не того, что с колбасой и майонезом, а того, который безвкусная зеленая трава. Причем я с присущим мне скептицизмом не могу отделаться от мысли, что страдания бесполезны, ибо дело не в Лизиной фигуре, а в том, что Эдик завел любовницу. Правда, высказать предположение подруге не поворачивается язык. Мне почему-то кажется – стоит произнести что-то вслух, и его шансы на реализацию увеличиваются.

– И на кой нам это объявление? – оторвала меня от раздумий Женька. – Так… «профессиональная прирожденная ведьма с большим опытом занимается коррекцией личной жизни: снимет венец безбрачия, приворожит по фотографии, наведет порчу на разлучницу. Стопроцентная гарантия». Лизка, ты что, хочешь отвести к ней Вику? Венец безбрачия только у нее.

– Нет уж! – возразила я. – Моя личная жизнь в коррекции не нуждается. Опыт общения с вашими тремя мужьями заставляет вцепиться в венец безбрачия руками и ногами.

Женька захохотала. Из упомянутых мужей два, как можно догадаться, принадлежали ей. Со Славой она закрутила роман еще в школе, а зарегистрировалась, едва ей стукнуло восемнадцать. Брак длился пару лет. Женька быстро поняла, что одно дело – гулять с симпатичным офицером, который делает тебе подарки и водит по ресторанам, и совсем другое – жить вместе с ревнивым занудой, пытающимся заточить тебя в четырех стенах. Господи, сколько мы с Лизой от него натерпелись! Вечно он все критиковал и всем был недоволен. Женька, казалось бы, должна была натерпеться не меньше, но не тут-то было! Сперва она ничего не замечала, поскольку любовь застила разум, а потом у нее открылись глаза, и она принялась изменять мужу направо и налево, бодро объясняя, что, раз он все равно ревнует, пусть хоть будет причина. С помощью этой ловкой политики в двадцать два она сумела-таки добыть согласие на развод, а в двадцать три опять заполучила штамп в паспорт, на сей раз влюбившись в бизнесмена. Володя оказался настоящим мачо… так, по крайней мере, характеризовала его Женька. Если мачо – это тип, хватающий за бока любую женщину, оказавшуюся в пределах досягаемости, то да, Володю стоит взять за образец. Лиза могла сколько угодно краснеть до слез, а я пихаться и огрызаться, но Женькиного мужа это не останавливало. Не могу понять, как человек, настолько помешанный на сексе, сумел достичь успеха в бизнесе. Однако факт остается фактом – за время брака Володя нажил достаточно, чтобы вложить капитал в приобретение однокомнатной квартиры, причем из каких-то сложных соображений оформил ее на Женькино имя.

Читать дальше