Аарон Дембски-Боуден - Повелитель Человечества

Диоклетиан по очереди посмотрел на каждого из иерархов, собравшихся вокруг стола без сторон, чтобы все казались равными: фабрикатус-локум Тримейя с Марса; Малкадор, имперский регент; Рогал Дорн, примарх Имперских Кулаков; Керия, Рыцарь Забвения Безмолвного Сестринства; капитан-генерал Вальдор из Десяти Тысяч; и сам Диоклетиан.

Раньше он не встречался с новой верховной жрицей Механикум. Тримейя напоминала худое как палка приведение, закутанное в красные марсианские одеяния, кроме одежд можно было увидеть только скелетные серебряные пальцы из рукавов мантии и безликую лицевую панель в тенях капюшона. Она говорила через вокс-решётки трёх сервочерепов, кружащих вокруг неё на ограничительных кабелях в полосах предупреждающих цветов. Три голоса заговорили в унисон, все искусственно женские:

– Генерал-фабрикатор ждёт сообщения от хранителей Великой Работы.

– Мы принесли сообщение, – ответил Диоклетиан и указал на шлем Пожирателей Миров на центральном столе. – И доказательства.

– Аднектор-примус больше не присылает отчёты генерал-фабрикатору, – настаивала Тримейя. – Загрей Кейн, да будет он благословлён, считает, что наш представитель в Великой Работе встретил конец на службе Омниссии.

– Кейн считает правильно, – ответил Диоклетиан. – Войска Механикум в паутине теперь подчиняются своим дивизионным смотрителям. Аднектор-примус Мендель погиб несколько дней назад на перекрёстке туннелей.

– Неприятно, – произнесли три сервочерепа Тримейи.

– Трибун Эндимион возглавил контратаку, чтобы помочь выжившим. Он вернул тело Менделя.

– Бесполезно, – быстро ответила техножрица. – Его смертные останки не представляют для Механикум ценности. Самое большее его органический материал подвергнут переработке для питательного раствора сервиторов.

Диоклетиан показал зубы, сопротивляясь желанию обругать марсианскую ведьму. Хорошие люди пали в той контратаке.

Дорн, воин-король среди легионов космических десантников, не стал облачаться в броню. В тусклой мантии он выглядел аскетичным и строгим, излучая ореол нетерпения. У него были свои битвы для планирования и сражений. У него были свои раны для зализывания. Холодные глаза сурового патриция Имперских Кулаков оставались непреклонными, и он ни на секунду не сводил взгляда с кустодия и Сестры.

– Полный отчёт, – велел он.

Приказ разозлил Диоклетиана и он заметил, что Керия немного изменила позу. Сестра стояла, скрестив руки на нагруднике, и слегка пошевелила пальцем. Кончик пальца остановился на молнии, выгравированной на пластине бицепса.

– Вы думаете, что я не вижу ваших закодированных предупреждений, Рыцарь Забвения? – спросил её Дорн.

Керия никак не показала, что собиралась возразить. За неё ответил Диоклетиан. – Она просто предупредила меня не показывать раздражение вашей бесцеремонностью, лорд Дорн. Только один человек может отдавать мне приказы. Вы называете этого человека “Отцом”.

Примарх, не мигая, смотрел на них обоих, затем резко кивнул. – Тысяча дел обременяет мои думы. Ваше замечание услышано. Пожалуйста, продолжайте.

– Мало что можно сказать, – признался Диоклетиан. – На туннели обрушились новые волны атакующих и нанесли нам существенные потери. Вся территория, которую мы оспаривали в пределах Глупости Магнуса, кишит эфирными захватчиками и нас оттесняют к стенам Невозможного города. Нам будет гораздо легче оборонять Каластар, чем удерживать внешние туннели. На данный момент связь между паутиной и Имперской Темницей остаётся стабильной: проложенные Механикум маршруты сквозь катакомбы города находятся в оболочке под защитой Императора и очищены от эфирной активности.

– Как долго? – спросил Дорн.

Диоклетиан напрягся. Он указал на шлем на столе, понимая, что трофей лучше любых слов. – Вы знаете, что это предвещает. Легионы предателей получили доступ в паутину. За ними видели силуэты титанов. На нас уже и так сильно давили, но теперь количество врагов возросло. Мы теряем туннели в Глупости Магнуса быстрее, чем когда-либо прежде. Мы потеряли контроль над широкой сетью и нас слишком мало для наступления. На данный момент катакомбы Невозможного города безопасны. Мы будем удерживать перестроенные стены Каластара столько, сколько потребуется.

Молчавший до сих пор Малкадор опустил голову в капюшоне. – Где трибун Эндимион?

“ Вы знаете , – подумал Диоклетиан. – Вы знаете, что Кадай и Ясарик погибли. Вы знаете, что Ра – последний трибун. Ах, поймать бы одного из ваших шпионов, хитрое вы существо ”. – Ра занят в битве, – ответил кустодий. – Я представляю его здесь.