Александр Прозоров - Последняя победа

– Благодарствую, хозяюшка, – принял ковш Кондрат, сделал несколько глотков, довольно крякнул, передал емкость колдуну. Тот с удовольствием осушил почти половину непривычного, едко-пряного напитка и, подражая казаку, кивнул:

– Благодарствую, красивая Настя… – покрутился в поисках третьего гостя, но Кольша Огнев смотрел в другую сторону.

– Вы садитесь к столу, располагайтесь, – забрала у него ковш хозяйка. – Сейчас я перекусить вынесу, чем бог послал.

– Не замерз, Енко? – с сомнением осмотрел воевода тощую одежонку колдуна.

– Ничто, – отмахнулся тот, хотя и поежился.

– Как съездил?

– Обрадовались казаки приозерские твоему замыслу, – кивнул желтолицый гонец. – Поили меня, полоскали, хвалили. Порешили не медля силу сбирать и встречь тебе с ратями идти, очищать реку от племен враждебных. Я через лес восемь дней оттуда шел. Вестимо, ныне ужо собрались и выступили. Очень уж хотели воедино поскорее соединиться.

– Это добрая весть, – в задумчивости потер шрам у виска воевода.

Больше всего Иван Егоров опасался, что ушедшие с Матвеем ватажники отринут его, отделятся. Наособицу пожелают жить и добычу копить для себя одних. Уж очень старательно обхаживала их хитрая здешняя чародейка. Даром что молода да смазлива, однако же своего добиваться умела. Но, похоже, тревога была напрасной. Мужская дружба оказалась сильнее подарков и крепче колдовства.

– Вот, отпробуйте свеженькой, мужики. – Настя вынесла большой деревянный поднос с грудой обжаренной до румяной корочки рыбы. – Сейчас еще зелени и репы вынесу. И соль, соль, Ваня, подай!

– И сбитеня еще зачерпни, – попросил Егоров. Ему промочить горло по возвращении так и не удалось.

– Славная у тебя женушка, атаман, – степенно похвалил женщину Кондрат. – Красивая и рукастая. Повезло.

– Садись, в ногах правды нет, – указал на лавку у стола воевода. – Ты что скажешь?

– Амбары полны, порох и пищали в достатке, – пожал плечами казак. – Отчего и не гульнуть ватаге нашей? Тем паче сотоварищи наши встречь пробиваются. Грешно не поддержать.

Воевода думал точно так же.

Острогу повезло с недавним нападением колдунов. Сир-тя нагнали драконов, надеясь использовать их огромные туши вместо штурмовых помостов, однако прорваться на стены не смогли, отступили. Оставшихся на берегу мертвых зверей обитатели острога быстро порубили на куски и перетаскали мясо на ледник, забив его под потолок. Так что съестных припасов крепости теперь хватит года на два, коли лишних ртов в большом числе не прибавится. Дров мужчины тоже заготовили преизрядно. Не на год, конечно, но на несколько месяцев для общего очага и пары малых печей хватит.

Коли так – чего за стенами отсиживаться? Они ведь сюда не бока пролеживать приплыли, а за добычей! Добыча сама в острог не придет – собирать надобно. Оставить малый гарнизон, дабы баб и детишек без защиты не бросать, а самим – в поход. Путь через Ямал пробить, святилища разорить, золотишка и бивней слоновьих собрать. Да и погреться заодно под жарким солнышком…

Иван Егоров был уверен в своем решении, однако все же спросил:

– А ты, Кольша, как думаешь?

– Три струга могу дать, – хозяйственно ответил кормчий. – По паре пушек на каждый поставите – никакие драконы не одолеют. Осмь гребцов на каждый посадить, управятся. Тогда и для припаса место останется, и для добычи.

– До завтра управимся, Кондрат? – перевел взгляд на опытного помощника Егоров.

– А чего тянуть? Управимся и до завтра, – согласно кивнул казак. – День еще в разгаре. К темноте снарядим лодки, атаман, дело привычное. Перед ужином охотников выкрикнем для вылазки новой. Токмо на воду столкнуть и останется.

– Быть по сему, – хлопнул ладонью по столу, подводя итог, воевода. – С рассветом выступаем. Енко, ты готов выступать али Маюни в проводники кликнуть?

– Этого маленького дикаря? – презрительно скривился родовитый колдун. – Он вас заведет, как же… Сам подходы покажу. Туда через поселки шел, обратно шел. Все амулеты рассмотрел, все тропинки знаю. Никто из варанхайцев и охнуть не успеет!

Енко Малныче не испытывал особого почтения к белокожим иноземцам, не то что не имеющим колдовских способностей, но даже и не верящим в искусство повелевать природой и недоразвитыми существами, и раньше не стремился особо им помогать. Так, отдохнуть иногда приходил, развлекался. Однако слова малолетней чародейки, наложницы казачьего десятника, неожиданно крепко запали ему в душу. Она, дескать, целое царство себе выкроила, а он только пиво портить умеет. И проклятый Великим Седэем изгнанник решил хорошенько «шумнуть».