Слава Соло: Она дракон!

Дело было так: перед самым своим первым баллом, я радостно вертелась перед зеркалом в новом платье, подаренном мне мамой. Красные складки дорогой ткани мягко обнимали тело, а глубокий вырез оттенял белизну кожи и красиво подчеркивал грудь.

Я взрослая.

Я почти женщина!

Шутка ли? Восемнадцать лет бывает только раз в жизни!

Самодовольная улыбка отражалась в зеркале, а глаза буквально искрили. Ну держитесь архимаги! Ради права первой ночи с Марикой Дюрейн, вы будете бежать, расталкивая друг друга локтями!

Поговаривали, что стихийники – самые страстные любовники, а после ночи с любым из них, в женщине рождается какой-то новый особый дар. Во мне-то дар уже сидел, вот только я еще тогда не знала об этом.

Так вот, стихийники. О них мечтала каждая девушка: Симаргл, Геб, Стрий и Агидель. Четыре архимага, отвечавшие каждый за свою стихию: воздух, огонь, воду и землю. Иногда они вступали в связь с простыми девушками, но только если она была невинна. И это считалось величайшей честью для семьи. Стихийники не могли вступать в брак, но даже делить с ними ложе считалось величайшей из почестей. Семья такой девушки возвышалась и становилась «приближенной к богам».

Я не сильно разбиралась в том, что значит «делить с ними ложе», но вызвать их восхищенные взгляды восемнадцатилетней мне ох как хотелось.

В воображении я рисовала как войду в зал, и все они четверо, красавцы, шагнут мне навстречу, протягивая руку.

Я аж зарделась от такого удовольствия.

Так все это мне рисовалось.

Более того, в своем восемнадцатилетнем максимализме и самоуверенности, я совершенно не рассчитывала, что что-то может пойти не так. Не по плану.

– Марика, спустись вниз, дочка! – это голос отца, доносящийся снизу.

Среагировала тут же, бросаясь к нему вниз прямо босиком.

А там передо мной раскинулась уже привычная картинка: моя братец, Антуан, валялся без чувств на диване в позе звезды, а возле него причитала матушка.

– Фарид, мальчику плохо! – она махала возле него шелковым платочком.

– Мальчик опять в дрова, Коста, – хмуро отзывается отец.

– Ну что ты такое говоришь, – охает мать, – у него просто стресс! Ты хоть представляешь как ему непросто жить!

– Да неужели? – отец складывает руки на груди, и недовольно шевелит усами.

Я прыскаю, потому что это всегда ужасно меня смешит.

Фарид Дюрейн поворачивается на звук, и его лицо тут же светлеет:

– Вот ты где, маленький бесенок! Иди-ка сюда и продемонстрируй матери свой прием по приведению брата в чувства.

– Легко, – со смешком отзываюсь я.

Задрав юбку, чтобы не запачкать, я с достоинством леди прохожу в каминный зал, где все украшено в цветах нашего дома: красном и черном.

– Будь с ним поласковее, – шепчет мать, сводя брови.

Поласковее с ним будет охотник, когда в брате проявится дар.

Но эту шутейку я конечно не озвучиваю, у мамы вообще с чувством юмора туговато.

Предчувствуя, что мой прием ей не понравится, я делаю все максимально быстро: хватаю кувшин с водой и опорожняю его резким движением на Антуана.

С ором, достойным реального дракона, он вскакивает на ноги, в сердцах выхватывая кортик из-за пазухи:

– Убью!

Уже наученная его реакцией, я отскакиваю в сторону, весело смеясь.

Мать причитает вокруг него, приглаживая волосы, и бросает на меня недовольные взгляды. Она явно не в восторге от моих манер.

А вот отец напротив, прячет улыбку в усах, но ему это удается достаточно плохо.

– Маленькая негодяйка! – вопит брат. – Ну погоду у меня, дождешься ты, когда пройдет моя инициация, вот тогда получишь отборную порцию огненного заряда!

– Вообще-то, младший у нас ты, – дразню я, показывая ему язык, – а с такими успехами, покарать ты меня сможешь разве что ароматом перегара!

Брат с ревом бросается на смеющуюся меня, и мы носимся вокруг стола: я от него, а он, явно проигрывая с текущей координацией, следом.

– Дети! – отец призывает к порядку. – Хватит дурачится, нам уже давно пора выходить! Антуан, отстань от сестры, испортишь платье, а портниха потом оттаскает тебя за ухо.

Недовольный поражением брат бросает на меня последний взгляд, преисполненный праведного гнева, прежде чем уйти переодеваться в свою комнату.

– Марика, детка, дыши ровнее, – призывает отец, – негоже леди устраивать такие игры в твоем возрасте.

И правда.

Я только сейчас понимаю, что дыхание никак не желает восстанавливаться после этой сумасшедшей гонки. Хотя, если подумать, не такая уж и сумасшедшая она была. Мы с Антуаном устраивали забеги и покруче.