Андрей Посняков - Пропавшая ватага

Ватажники сразу же оживились:

– А когда думаешь струги-то оправлять, атаман?

– А кого кормщиком?

– Да кто пойдет-то?

– Все, кто и раньше хаживал, – прищурившись, усмехнулся Иван. – Кольша Огнев – кормщиком, ты, Силантий – за старшего, а с ними ты, Михей. И дело у меня к тебе будет важнейшее! Глаза приказчикам строгановским не мозоль, а бочком-бочком, доберись до Москвы-града, батюшке царю Федору Иоанновичу поклонись – он, может, тебя и вспомнит – да скажи, мол, воевода земель северных, Иван Егоров, из детей боярских, бьет челом да подарки дарит. С собой человека верного возьмешь… али двух, сколь захочешь. Завтра и отправитесь с караваном, за неделю до Печоры-реки доберетесь… а весной обратно с вестями благими жду.

– Воевода! – переглянувшись, ахнули гости.

Иван приосанился:

– А чем мы хуже других?

– Воевода… наместник, волостель… это ж…

– Правильно – государя вместо. Для всех здешних земель!

В голосе атамана звенела разящая сталь, серые глаза пылали.

– Когда сам государь за нами… Русь вся… тогда поглядим! Поглядим! Про золото только пока ничего не говорите, сказывайте, мол, рухляди мягкой полно да рыбьего зуба немерено. Да! Вот подарок мой… Настя!.. Про подарок сей так молви, Михей: дескать, у пиратов, разбойников свейских, было, вот мы и взяли, корабль вражеский потопив, а уж откуда оно у них… из Америк, видно.

Войдя в горницу, жена атамана, кареглазая красавица Настена, внесла, словно блюдо, странный круглый предмет из отделанного золотом красивого зеленовато-голубого камня. Положив «блюдо» на лавку, Настя протерла его подолом, отчего сразу же заблестел златом выложенный в середине круга зверь – страшенный, с оскаленной пастью ящер, на севере именуемый двуногом. Древний амулет, возрожденный к жизни во имя зла, но замиренный вновь наложенным заклятьем молодого колдуна Енко Малныче. Сердце дракона.