Андрей Посняков - Пропавшая ватага

Митаюки протянула ладонь – амулет потеплел, сработало древнее заклятье. Девушка устало уселась на корточки, посидела немного, затем потянулась к одежде… и вдруг услышала – даже, скорей, ощутила – снаружи, за воротами, чье-то дыхание.

Накинув платье, с гневом рванула дверь, вытянув руку:

– Кто здесь? Кто осмелился следить за мной?

– Это я, госпожа моя, – прижав к сердцу сжатый кулак, поклонился молодой воин. – Верный раб твой.

– А, славный Вэсако-няр, – тут же сменив гнев на милость, ведьмочка улыбнулась верному своему телохранителю, совсем еще юному, обязанному ей жизнью и преданному до гробовой доски.

Вэсако-няр…

– Стой здесь, Вэсако-няр! – колдунью вдруг осенила еще она идея. – Стой здесь и жди.

Юная колдунья остро чувствовала оставшегося где-то у соленой воды сильного – очень сильного – колдуна… тот мог почувствовать ее колдовство, ощутить мощь «возрожденное „сердце“»… Так вот и надо мелким колдовством отвлечь внимание от главного! Или наоборот – как пойдет. Иногда и самое простое заклятье оказывается куда надежнее самых сложных.

Вернувшись обратно в амбар, Митаюки-нэ заново раздула угасший было светильник, и в зеленоватом свете его быстро нашла то, что искала – вырезанный из кожи волчатника круг, несколько серебристых нитей и высушенную ящерицу. Все то, что нужно для изготовления успешного «увода» – амулета, что мог увести кого угодно и неизвестно куда. Не столь уж и хитрое заклятье, так себе, плевое дело, тем более для той, кто только что вернул к жизни древнюю и, казалось, навсегда утратившую всю свою силу вещь – Сердце дракона!

Не слишком и долго отсутствовала Митаюки, вот уже и выглянула из амбара, поманила слугу пальцем, протянула только что изготовленный и заговоренный «увод»:

– Ты сейчас возьмешь самый быстрый челнок, мой верный Вэсако-няр.

– Возьму самый быстрый челнок… – благоговейно повторил юноша.

– Будешь грести и ночь, и день, и день, и ночь, без остановки – я дам тебе силы, верь.

– И день, и ночь… грести…

– Мимо Зеленого переката, мимо славного Пы-Ямтанга… К большой лодке белых!

– К большой лодке былых!

– Ты увидишь ее, верный мой Вэсако-няр, ты узнаешь ее… проберешься незаметным. И вот это… – дева кивнула на «увод», – спрячешь на носу большой лодки так, чтоб никто никогда не нашел.

– Чтоб никто никогда не нашел!

– Теперь иди, мой славный Вэсако-няр. Иди и поскорей возвращайся! Как же я тут без тебя?

– О, моя госпожа…

– Иди. Мой верный слуга. И все исполни как надо.

Енко Малныче зачерпнул горстью воды из реки и вдруг вздрогнул, увидев, как пошли вокруг волны.

– Ветер поднимается, – негромко промолвила стоявшая рядом Сертако-нэ. – Наверное, туман скоро встанет.

– Нет, дело не в ветре, – колдун задумчиво посмотрел на убегающую ленту реки, скрывающуюся за синей дымкой леса. – И не в тумане. Вовсе не в них. О, великие боги! Я чувствую, как кто-то пробудил к жизни одну древнюю вещь… которую вовсе не стоило бы трогать.

Невдалеке, на песчаном пляже, смеялись ребята – Нойко Дрянная Рука и подружившийся с ним бледнокожий мальчишка со смешным именем Дже-ре-ми.

– Сейчас придет Семка – мой друг! – Нойко уселся с разбега в песок и вытянул ноги. – Говорит, будем купаться.

Колдуненок изобразил руками, будто плывет, и тут же, притворно задрожав, обнял себя за плечи – мол, он-то в воду не полезет, не такой уж дурень – холодно же!

– Холодно, говоришь? – презрительно хмыкнул юнга. – Знаешь, в проливе бывает и похолоднее водица. А с Семкой мы еще наперегонки поплаваем… Ха! Вон он как раз идет, бежит даже.

Войдя в каюту шкипера, Фогерти обвел глазами собравшихся и удовлетворенно кивнул: нынче явились все! Сам хозяин каюты Эндрю Уайт сидел в мягком полукресле, приобретенном еще покойным стариком Бишопом в Антверпене за смешную сумму. На тянувшейся вдоль боковой переборки лавке уместился главный корабельный канонир, толстопузый дядюшка Дик, а рядом с ним – Заполошный Лес и остальные матросы. Как говорят русские – тесновато, да не в обиде.

– Пора решаться, друзья мои! – негромко промолвил Джеймс. – Ветер нынче попутный – уйдем, московиты вовек не догонят.

– Не догнать-то, не догонят, это понятно, – шкипер опасливо глянул на дверь и зашептал: – Господа, у меня такое впечатление, что нас кто-то подслушивает!

– Успокойтесь, Эндрю, – со смехом прервал его кондотьер. – Здесь никто не понимает английского – забыли?

– Но ведь нас мало! – подал голос Заполошный Лес.