Даниэль Труссони - Ангелополис

Вкусы обоих совпадали. Во время разговора один из них всегда мог закончить предложение за другого. В детстве братья любили переодеться друг другом, чтобы ввести в заблуждение учителей и друзей. Став старше, они обменивались любовницами – так, что те об этом не подозревали. По сути дела, Аксикор и Армигус Григори были полностью идентичны за исключением малой подробности: у первого правый глаз был зеленым, а левый голубым, у второго зеленым был левый глаз, а голубым – правый. Когда близнецы глядели друг на друга, они могли считать, что смотрятся в зеркало. Но вот если стояли рядом, цвет глаз позволял различить их. Армигус нередко размышлял об этой аномалии, никогда не встречавшейся в роде Григори. Возможно, они просто другие, ни на кого не похожи, чем-то выше остальных.

Досадливо вздохнув, хозяин протянул руку к двери. По идее, его слуга, ангел-анаким, должен был позаботиться о том, чтобы впустить гостя, однако он отсылал анакима из дома, когда приводил к себе людей. Плач и крики всегда смущали ангела, подлинно и не без основания находившегося на самой низшей ступени иерархии небесных существ вместе со своей родней. Анакимы не могли выносить предпочтения и обычаи нефилимов.

Он ощутил жаркую и чувственную энергию имима еще до того, как увидел в дверях Эно. Подняв темные очки, она проговорила:

– Ваш брат велел обратиться к вам.

Армигус отошел в сторону, пропуская имима. Сильная и опасная ангелица не уступала Армигусу в росте.

– Он хотел, чтобы я помог в поимке нефилима Снейи?

– Я уже поймала ее, – ответила Эно.

Ее надменный взор полностью выражал то, что она думала об Армигусе. Дама решительным образом предпочитала Аксикора, видела в нем подлинного нефилима и всегда отчитывалась именно перед ним. Армигус был для нее господином второго сорта, питающим слабость к людям.

– Аксикор доставляет нефилима в Россию, но ему нужна ваша помощь. Он хочет, чтобы вы поговорили со Снейей – сообщили, что Эванджелина у него. А затем встретились с ним в Сибири, чтобы вместе закончить дело.

– Как насчет Годвина?

Эно моргнула, явно удивленная тем, что Армигус заговорил с ней о Годвине. Дела, которые Григори вели с ним, имели конфиденциальный характер и не относились к тем, какие принято обсуждать с простой наемницей. Армигус решил заручиться доверием Эно, хотел понравиться ей. Однако она сочла его слова просто проявлением слабости. В ее взгляде читалось презрение.

– Вам лучше поговорить на эту тему с собственным братом, – холодным тоном произнесла Эно.

Выйдя на середину прихожей, ангелица прошла под подвешенной к потолку стеклянной фигурой. Хрустальные подвески ловили свет, рассыпая брызги по ее темной коже, черным волосам, призрачному желтому сиянию вокруг глаз. Издали донесся крик.

– Вы не один? – спросила Эно, приподняв бровь; длинный черный язык, толстый и влажный, как угорь, мелькнул в уголке ее рта.

– У меня в самом разгаре одно дело, – ответил Армигус.

Ангел-имим посмотрела ему в глаза, ее губы изогнулись в жестокой улыбке.

– У вас там человек?

Нефилим отвернулся, не желая отвечать. Аксикор не одобрял его склонности к людям мужского пола, однако Эно таковые вкусы одобряла.

– Понимаете ли, сейчас вы нужны своему брату. У вас нет времени на забавы. Я охотно позабочусь об этой твари, – проговорила она, подступая ближе к нему. – Более чем охотно.

Армигус достал из кармана ключ от собственной опочивальни и вложил в руку Эно. Она предлагала ему любезность – ему не нравилось кончать их, не нравился запах крови и человечины, – и все же он не мог не ощущать, что его надули.

– Не напачкай там, – прошептал нефилим.

– У вас нет никаких оснований для опасений, – улыбнулась в ответ Эно.

Сконцентрировавшись на предстоящем деле, Армигус схватил куртку и поспешил вон из дома, постаравшись закрыть дверь до того, как до него донесутся звуки работы Эно.

Ангелологический исследовательский центр, Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург

В этот час, когда солнце еще только поднималось над городом, а небо источало прозрачную дымку, за дубовыми столами еще не было никого из ученых. Верлену подобные места всегда напоминали о том, каким он когда-то был, проводя дни свои в тихих исследованиях, подготавливая аудитории и материалы к следующей лекции. С того самого момента, когда они с Бруно вступили в исследовательский центр, когда эхо их шагов раздалось над полированными полами, он ощутил, как расслабилось все его существо, как если бы, пребывая на враждебной земле, он, наконец, попал в безопасное место.