Николай Романецкий - Узники утлого челна

Так прошли шестерница, седмица и первица.

Но к вечеру во вторницу с Ергой что-то случилось.

Ему надоело ждать.

Такое впечатление, елочки-сосеночки, что Кудесник совсем забыл о нем. Ни ответа, ни привета…

Сколько еще можно просиживать штаны здесь, в секретном доме, покидая его лишь для того, чтобы купить в ближайшей лавке очередную партию продуктов для Сосниной да посетить трапезную?

Забыть о нем Кудесник не мог.

Тогда что же случилось?

И по глубоким размышлениям выходило, что Остромир умер.

Иначе откуда в душе Порея возникло ощущение собственной ненужности?

Умереть старик, вестимо, мог. Он давно уже находится между Мокошью и Мареной. И будьте вы хоть самым сильным волшебником в подлунной, от погоста все равно не уйти!

Но, судя по той энергии, что присутствовала в Кудеснике при их последней встрече, вряд ли он мог взять и просто так умереть. Скорее уж его убили!

А убить его мог токмо один человек. Проклятый Сморода, елочки-сосеночки!

Что же делать? Продолжать ждать у моря погоды?

Более всего Ергу угнетала возникшая вдруг пустота в душе. Такого чувства он ввек не ведал. Даже не представлял о его существовании.

И вообще принципалу-рубежнику негоже торчать вот так, сиднем при пленнице. Надо, пожалуй, отправляться в резиденцию Кудесника. Может, удастся хоть чем-то помочь старику.

А эту дуру оставить тут, в подвале!..

Будет возможность – вернемся, выпустим. Не вернемся – пусть сдохнет от голода!

И тут его аки беси торкнули.

Зачем же пропадать добру?

А добра у этой девицы – выше крыши. И вполне можно попользоваться. Ибо может статься, что к ответу и не призовут.

А посему не станем терять время.

Он поднялся с дивана и отодвинул щеколду на люке:

– Выходите, сударыня!

– Зачем? – спросила Соснина. – Неужели меня захотел увидеть мышиный жеребчик?

Пустота в душе нарастала.

– Нам след поговорить. Выходите, ради Сварожичей!

На сей раз девица послушалась. Поднялась по лесенке, вышла на свет божий. Но от злословия не удержалась:

– Соскучились, что ли, сударь? Не с кем поговорить?

Вот ведь стерва языкастая, елочки-сосеночки! И как это Сморода не погнал ее из служанок в три шеи! Такая ведь все нервы издергает! Или с хозяином она была мягкая и бархатная?

Ерга сделал попытку примирения:

– Зря вы так, голубушка. Я ведь тоже человек. Давно хотел вам сказать, что вы мне нравитесь как женщина…

– А вы мне нет, востроглазый козел! – отрезала стерва. – И ввек не нравились! Как и ваш Кудесник!

Пустота в душе сменилась яростью. Будто кто-то отпустил вожжи…

Ерга схватил девицу за волосы и бросил на кровать.

– Что вы делаете? – удивилась та, еще не понимая, что ее ждет.

Ерга молча схватил ее за воротник и разодрал платье на груди.

Теперь девица поняла. Прошипела:

– Я на вас в суд подам, старый хрен! Это насилие!

Шипите себе, змея, шипите! Сейчас мы вам на хвостик-то наступим. Не уползете никуда!

Пустоты больше не было. А ярость породила мужицкую решимость.

Дальше все было, как случалось не раз. Только допрежь, с другими женщинами, это происходило по обоюдному согласию. И к обоюдному удовольствию.

Сейчас Ергу заботило токмо одно-единственное – унизить эту стерву.

Пусть побрыкается поначалу. Потом все равно расслабится, размякнет и начнет пищать от накатывающейся услады!

– Миленький! Еще-ох! Еще-ох!

Однако девица не расслаблялась и не пищала. Она билась под ним и рычала:

– Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Ее бешеная ненависть не помешала Ерге разодрать остатки дамских тряпок, воткнув колено между стегон, раздвинуть мягкие ноги и прорваться перуновым корнем в глубину ее плоти.

Она продолжала вырываться и пыталась царапаться, но что может женщина весом в три с половиной пуда против мужика, который в полтора раза тяжелей?

Он просто завел ее руки за голову, почти не заметив отчаянного сопротивления, свел их вместе и сжал перстами. И принялся плющить ее тело. И плющил, и тискал, и елозил, пока не получил того, чего хотел.

А потом отпустил девичьи руки и, не дожидаясь, пока изнасилованная расцарапает ему физиономию, сломал ей шею.

Потом встал и принялся одеваться.

Одевшись, снова нагнулся над нею.

Забава Соснина смотрела в стену удивленными глазами – видно, и не поняла в последний момент, что ее ожидает.

– Вот так-то, сучка! И ничем вам не помогло Семарглово охвостье на сей раз!

Свет стремглав бежал назад.