Вячеслав Александров - Пение мёртвых птиц

Едва Дима успел переварить увиденное, как в окне их съёмного номера на Свирской стало на одно светлое пятно меньше. Парень поднял глаза: за парковочными площадками, на противоположной стороне Дунайского проспекта, одно за другим погасли все окна высокого студенческого общежития. Сначала на первом этаже, затем, почти одновременно на втором, за ним на следующем, и так до самой верхушки. Как будто некто зажёг новогоднюю гирлянду, только наоборот.

Чудовища не гасят свет, им не хватит мозгов. То есть не должно хватить. По крайней мере, об этом говорил тот сравнительно небольшой опыт, который Дима успел перенять у отца…

Задолго до появления Димы его отец уже был охотником. Он не стал охотником, а именно был им, потому что им и родился. Как и его собственный отец. И отец его отца. Давным-давно, кто-то из предков Макаровых по мужской линии, возник, как естественный ответ природы на Скверну – тёмную сущность, концентрацию злобы и всех пороков мира. Возник дабы Скверну искоренить.

Диме не особенно нравилось такое излишне патетичное объяснение Скверны и появления охотников. Но за неимением альтернатив он был вынужден с этим объяснением смириться. На словах оно, конечно, звучит красиво, но на деле означает лишь, что в мире время от времени случается всякое дерьмо. Вроде утечки газа, паводка, или крушения авиалайнера из-за не затянутой, но очень важной гайки… И иногда оказывается, что за очередное дерьмо повинен не кто-нибудь, а Скверна. Такое случается редко, и всё же случается.

Она протекает в недрах Земли, и никому не ясно, откуда она там вообще берётся. Но время от времени Скверна проступает на поверхность планеты. И когда её накапливается слишком много, она оборачивается очередным дерьмом. Родовым проклятьем, к примеру, или, куда чаще – скверником. Так у Макаровых принято называть чудовищ, нашедших себе отражение в страшных сказках и городских легендах.

Охотник храбр.

С самого детства Диму воспитывали в атмосфере страха и дисциплины. Отец натаскивал его подмечать странности, учил обращаться с оружием, чтобы, повзрослев, сын мог самостоятельно выслеживать и убивать существ, чьи возможности намного превосходят человеческие. А с семнадцати лет стал брать Диму с собой на вылазки.

Поздновато – сам Макаров старший начал охотиться в компании собственного старика уже годам к тринадцати.

И тем не менее за три-то года путешествий с отцом Дима уже успел набраться достаточно опыта и запросто мог в одиночку сладить с болотным огоньком, а то и тварью покрупнее, вроде навки или даже умертвия. Вот только хаштару сбил его с толку. Обычно скверники себя так не ведут. Очень странное существо…

В отцовских записях, хранящихся в бардачке, сказано: « Хаштару – смертоносная тварь, выглядящая, как освежёванный человек. В темноте легко спутать с гулем, но в отличии от гуля, его плоть не красная, а чёрная, смоляная.

Опасен. Имеет мистическую власть над волей человека, пока держит пальцы на его черепе.

Избегает света. В тени, сливается с темнотой, и становится почти неуловимым. Чтобы замедлить его, нужно направить на него свет ».

Дима так и сделал.

Он вошёл в студенческое общежитие с фонариком и первым делом, поднимаясь на каждый новый этаж, проверял пробки. Когда он повернул пробки на третьем этаже, вместо света последовала лишь короткая яркая вспышка, как от удара молнии, и звук бьющегося стекла. Кто-то разбил лампу в коридоре. Кто-то напал на Диму в темноте. Завязалась драка. Фонарик отлетел в дальний угол.

В луче бледного рассеянного света, Дима видел, как раненное чудище нырнуло в ближайший дверной проём. Бежать за фонариком не было времени, Дима бросился за хаштару и почти моментально отыскал на стене тёмной комнаты выключатель. Но когда свет загорелся, тварь уже пряталась за спиной у жильца – молодого студента, ровесника Димы – положив тому пальцы на голову.

Охотник не знает жалости.

Макаров направил на чудовище пистолет, но так и не смог прицелиться: скверник ловко укрывался за заложником. Заложником! Чёрт, это действительно был заложник! Ни одна бестия, которых приходилось видеть Диме, не догадалась бы взять заложника. Но хаштару – какой-то новый уровень.

Дима растерялся, а выродок, используя волю и руки жертвы, разбил гитарой единственную лампочку, висевшую под потолком. И, как только свет погас, тут же умчался.

Разве Дима не погнался за ним? Разве не выпрыгнул прямо в окно, несмотря на третий этаж? Разве мало сам себя казнил за то, что упустил хаштару? Отцу было плевать: Дима крупно облажался, он пожертвовал возможностью прикончить тварь из жалости к какому-то студентику. Подобное недопустимо.