Вячеслав Александров - Пение мёртвых птиц

А вот Дима Макаров всегда просыпается в один миг, точно по щелчку переключателя. И не важно, как он провёл ночь: в мягкой гостиничной койке после душа, или прямиком в одежде на жёстком сидении своего железного коня. Тело молодого парня никогда не деревенеет, шею не клинит, а сам он всегда поднимается по утрам бодрым. С «простыми смертными» его роднит лишь потребность бегло протереть глаза спросонок, а в остальном он точно от батареек питается.

Ветер слегка разыгрался, словно завидуя бодрости Макарова, на секунду заложил уши, но тут же отпрянул. Будто дружески хлопнул по плечу, не желая в действительности толкнуть слишком сильно.

Диме хотелось постоять недолго в его потоках. Понаблюдать встающее солнце.

Есть что-то магическое в утренней прохладе, в раннем степном ветре. Вдохнёшь полной грудью и жить хочется.

Но дурные привычки скоро напомнили о себе: парень вынул из кармана смятую пачку «Финиста», достал сигарету, повернулся спиной к ветру, и закурил.

Вдали заливался звонкий, голосистый жаворонок. Солнечный диск более чем наполовину выбрался из-за горизонта. Его неспешное спокойствие, вкупе с тихим ветром и утренней порцией никотина, натолкнуло Диму заглянуть в себя. Зачем он здесь?

«Чтобы очистить эту землю», – всплыли в памяти заученные строки.

И тут, как издёвка, большой кусок горящего пепла сорвался с сигареты в траву.

Дима засуетился. Открыл автомобиль, поднял подлокотник у водительского сиденья, отсек под которым и служил ему пепельницей, и прикончил там недокуренный «бычок».

Обулся. Остального не требовалось: он спал в одежде, и давно перестал замечать за собой неприятный запах – плату за кочевую жизнь.

Дима бросил скучный взгляд на капот автомобиля. Отжаться от него? Он не тренировался, наверное, уже целую вечность.

Охотник силён.

Так говорит его отец: «Охотник силён, Дима». Это правило.

Диме с детства сложно давалось общение с отцом. Везде, куда он попадал мальчишкой – в школе, в спортивной секции или где угодно ещё – правила формулировались, как требования. «Охотник должен быть силён», – сказали бы другие люди. «Должен быть» – ключевые слова. Они делают формулировку логичной, создают условия. Если есть условие, значит его можно нарушить. Нарушать условия – не сама цель, но без возможности нарушать что-нибудь, невозможно и блюсти.

Это не философия, это здравый смысл. Может быть, конечно, и излишнее буквоедство.

Ни то, ни другое не знакомо отцу Димы. «Охотник силён».

Его правила не звучат, как требования: они звучат, как констатация. Они и есть констатация. Дима обязан соответствовать. Дима обязан быть сильным. «Обязан» – ключевое слово.

Оно создаёт лазейки. Создаёт условия.

Дима не тренировался уже целую вечность…

Он забросил мысли об обязательной зарядке далеко в степь. Сел за руль, повернул ключ, аккуратно выехал на пустую трассу, переключил передачу и помчался.

Куда – он и сам теперь не знал. Вперёд.

Иногда, на перекрёстках, Дима безотчётно сворачивал куда чёрт дёрнет. Периодически делал стоянки в жилых местах – деревушках или городах, без разницы где. Главное, чтобы калым какой нашёлся на бензин заработать – дрова порубить, вагон разгрузить…

Правда, не всегда причины его стоянок бывали такими мирными. Порой Диме приходилось охотиться …

Но, кажется, не в этот раз. День обещал быть самым обыкновенным и спокойным: никаких трупов, никакой крови, никакой охоты! Только голубое небо и почти полностью опустевший кошелёк. Хватит, разве что, на последнюю заправку.

Стрелка датчика уровня топлива опасно дрожала возле нулевой отметки. Но Дима не особо переживал: успеет ли добраться до АЗС или автомобиль заглохнет раньше. Успеет – хорошо. Не успеет – в каком-то смысле даже лучше: от такой тренировки отмахнуться не выйдет. Предоставленный самому себе, он совсем обленился. При отце ему приходилось каждый день изнурять себя упражнениями.

Охотник силён.

На пути появился знак, указывающий на очередную деревеньку: «Тихозёрка». Вряд ли там могла найтись бензоколонка, но особого выбора у Димы не было. Авось, кто сольёт с бака? Парень повернул с ровной асфальтированной трассы, на посыпанную щебнем дорогу. Шины зашуршали.

Макаров старший – жёсткий мужик. Наверное, любой бы от него сбежал. Но Диму всё равно мучила совесть. Он всё думал – всё это время – что вот-вот, прямо сейчас, вывернет руль и поедет назад, искать его. Но почему-то откладывал, боялся. Слишком неприятным стал их последний разговор. Слишком нагло Дима отвечал. Прежде он всегда был послушным сыном… исполнительным солдатом. Он никогда не перечил отцу, и уж точно никогда так не грубил, как в конце их последней, неудачной охоты .