Кэтрин Хоу - Дочери Темперанс Хоббс

– Я и спал, – ответил Сэм. – Или вроде того. Сколько сейчас времени?

– Уже поздно, – вздохнула Конни, медленно подползая ближе к нему.

Ей удавалось разглядеть лишь очертания его носа, ровного и красивого, несмотря на давний перелом. Короткие волосы растрепались во время сна и торчали во все стороны. Иногда Конни тосковала по временам, когда они были длинными.

– Она сдала? – поинтересовался Сэм усталым голосом.

– Да, и блестяще.

Конни нащупала на заросшей волосами груди Сэма место под ключицей, где грудные мышцы образовывали выпуклость и, разместив на нем щеку, обвила рукой талию любимого. Однако грудь его осталась напряженной. Как и подбородок. Напряжение ощущалось во всем теле мужчины.

– Сэм? – мягко обратилась к нему Конни. К сожалению, его лица она не видела.

Внутри стены что-то зашуршало – наверное, мышь.

– Могла бы и позвонить, – наконец ответил Сэм.

Желудок Конни скрутило от мерзкого сочетания несвежего бутерброда, начос и чувства вины.

– Я просто не…

– Ты никогда не предупреждаешь.

Две опустошенные пивные бутылки подсказывали, что Сэм ждал очень долго. Часа три как минимум.

Конни села. Сэм откинулся на подушки, прислоненные к изголовью кровати.

– Это – моя работа, – ответила Конни.

В мыслях это оправдание казалось ей весьма убедительным, но при произнесении вслух обретало довольно жалкую форму.

– Я знаю. – Сэм с досадой опустил руки на одеяло.

Конни захотелось дотронуться до него.

– Вышло дольше, чем я рассчитывала.

– Как и всегда, – отметил он.

Не зло. Просто констатируя факт.

– Я не могла… У меня не было возможности позвонить. Я не заходила в кабинет.

– Будь у тебя мобильный, таких проблем бы не возникало, – произнес Сэм тоном человека, у которого заканчивались аргументы.

Конни не знала, что еще сказать. Разумеется, она понимала его обеспокоенность. Три часа задержки – это весьма прилично. Но работа для нее была первостепенна. И как Сэм не сознает, что огромная часть преподавательской деятельности выходит за рамки привычного словосочетания «рабочие обязанности»?

Сэм ждал, не сводя с Конни глаз. Он избавился от кольца в носу уже много лет назад. Без него и с короткой стрижкой Сэм выглядел старше. Остепенившимся и измотанным жизнью. Морщины вокруг карих глаз становились все глубже. Он уже был мужчиной, а не молодым парнишкой, пусть и с этнической татуировкой на плече.

И Конни этого мужчину разочаровывала.

– Ну, мы вроде как ничего особенного не планировали… – Конни понимала, что оправдание звучало так себе.

– Это не важно, – парировал Сэм.

Даже на этот раз он не разозлился, а был спокоен. Пугающе спокоен.

– Так в чем же дело? – Конни повысила голос чуть больше, чем хотела. – Ты ведь знаешь, я не могу поступать так, как мне хочется. Мне приходится поддерживать хорошие отношения со старшими по рангу. И идти на уступки, когда меня об этом просят. Джанин или Гарольд могут написать что угодно в моем портфолио. Оценивается каждый мой шаг! – Она нервно сжала в пальцах простыню.

Сэм закрыл глаза.

– Да, знаю, Корнелл [10] Корнеллский университет – один из крупнейших и известнейших университетов США. , – устало прохрипел он.

Это было одним из прозвищ Конни, их старой шуткой. Сэм называл так возлюбленную, когда она становилась до невозможности важной и занудной. Правда, такое случалось практически каждый день.

– Думаю, мне просто хочется…

Речь Сэма прервали звуки шаркающих по полу лап готовящегося отойти ко сну питомца.

– Хочется чего? – спросила Конни, боясь услышать ответ.

Сэм выжидающе на нее посмотрел, а затем сполз под одеяло и отвернулся.

– Да ничего, – буркнул он.

Конни продолжала сидеть. И что же Сэм хотел предложить? В его профессии все было предельно просто. На работе он скоблил и перекрашивал шпили, а приходя домой, обо всем забывал. Для Конни же работа не прекращалась никогда. Она постоянно думала – то об организации учебного процесса, то о маячащих на горизонте дедлайнах, то о статьях для научных журналов, то о написании книги. Проклятой книги, что нависла над ней Дамокловым мечом.

– Сэм? – Конни старалась не выдавать испуга.

– Мне вставать через пять часов, – проворчал тот в подушку.

Конни осторожно улеглась рядом. Ее переплетенные пальцы покоились на животе, а взгляд буравил потолок. Вскоре дыхание Сэма стало тихим и размеренным. На полу посапывал Арло. Тени комнаты сначала сгустились, а затем чуть рассеялись и посерели. А Конни долго разглядывала ионики [11] Ионики (в архитектуре) – орнамент из яйцеобразных форм, обычно отделенных друг от друга острыми стрелками или продолговатыми подобиями листочков, имеющих форму, заимствованную из водяной флоры. и лишь перед самым рассветом наконец погрузилась в беспокойный сон.