Анна Монахова - Гобеленовая книга

И когда мама попала в больницу с аппендицитом, отец даже ни разу не позвонил и не навестил ее. Мама пыталась защищать папу, говорила, что каждый имеет право на счастье, и не им его судить, а по ночам запиралась у себя в комнате и плакала. Наверное, из-за своего никому не нужного благородства не хотела, чтобы у дочки из-за развода родителей начались психологические проблемы. Но Агата видела эти задушенные деланной улыбкой страдания матери и злилась. Зачем этот театр одного актера? Она, что, слепая? Не видит, что происходит? В доме стало просто невыносимо. Каникулы у бабушки стали для Агаты глотком свежего воздуха. Никто не будет бодрым, хоть и охрипшим от рыданий, голосом спрашивать, что приготовить на завтрак.

Бабушка Фима, посмотрев на внучку, поняла, что лучше пока не задавать лишних вопросов. И молча обняла Агату за плечи.

– Мама сказала, что пока она занимается своей диссертацией, я побуду здесь. Целых два месяца мы будем вместе, – радостно улыбаясь, сказала Агата.

Девушка любила бабушкин дом, маленький, но уютный, с большим садом и огородом и уже предвкушала, как будет купаться на реке Мологе, бегать на дискотеку в старый дом культуры с подругами детства, рыться в пыльном книжном шкафу и собирать малину.

– Ну, что ж, я уверена, что тебе здесь будет весело, – сказала бабушка, кивнув головой. – Чем займемся? Вышивкой, прополкой грядок? Варкой варенья? Какие перспективы для семнадцатилетней девицы. Просто не жизнь, а мечта.

– Бабушка! Что ты!– рассмеялась Агата. – Я правда очень рада, что приехала к тебе. Мне с тобой всегда весело. А помнишь, как раньше по вечерам я читала тебе стихи Фета, пока ты готовила. Как нам было хорошо на веранде, когда за окном шел дождь… – И потом, совсем скоро мой день рождения!

– Я помню! – хитро прищурилась бабушка. – Такой праздник надо отмечать на широкую ногу. Испеку я, пожалуй, тебе твой любимый торт.

– «Графские развалины»? – восхищенно завопила Агата. – Класс! В кофейне у нашего дома такой пекут. Но так вкусно, как у тебя, ни у кого не получается.

– Ну, ну! – Бабушка Фима похлопала внучку по спине. – Я, конечно, кулинарный гений. Знаешь…хотела тебя предупредить, Агата.– бабушка помолчала, подбирая слова. – Я хочу попросить тебя быть осторожнее.

– Ну, вот, и ты туда же, – нетерпеливо повела плечами Агата. – Почему меня все постоянно учат, как жить? Ба, давай не будем больше об этом! Я сюда отдыхать приехала. Ты ведь знаешь, я никогда не искала приключений на свою голову.

Бабушка вздохнула, грустно глядя в пустоту, и тихо сказала, опустив голову и перебирая подол черной юбки:

– В нашем городке творится что-то неладное. У нас начали пропадать дети, уже трое школьников пропало. И еще одна взрослая девушка. Если бы не это, я бы тебе и слова не сказала. Поэтому обещай мне, что не будешь ходить по городу в позднее время. Не разговаривай с неизвестными ни в коем случае. – Бабушка Фима подняла голову и серьезно посмотрела на внучку. – обещаешь?

– Ладно, обещаю, – отмахнулась Агата, у которой были свои мысли насчет того, как провести летние каникулы.

– Агата, ты не поняла. Все очень серьезно. – Серафима поджала губы и, взяв ладони девушки в свои руки, медленно произнесла. – Пропадают люди. Среди бела дня. Понимаешь? Я ничего не придумываю. Боюсь, мне стоит запереть тебя дома на все время каникул, – она замолчала и тревожно всмотрелась в глаза Агаты.

– Бабушка, но это же несправедливо. А не собираюсь провести все лето в четырех стенах. – воскликнула Агата. И обреченно вздохнув, произнесла. – Ладно. Я смотрю, ты не отстанешь. Так уж и быть. Обещаю, что буду очень осторожна. Буду общаться только со знакомыми людьми. И ни с кем, кроме них говорить не буду. Честно! Ну, все, ба, хватит. Я все поняла, правда.

–Ну, вот и хорошо, – облегченно вздохнула бабушка. – Я действительно очень переживаю и только поэтому завела этот разговор. Не хотела я тебя пугать, но что делать? А теперь давай обедать. Сегодня у нас летние зеленые щи и оладушки.

– Оладушки! – Агата опрометью кинулась к умывальнику.

Бабушка Серафима готовила просто изумительно, а уж оладьи.... Тут слова были явно лишними. Бабушка улыбнулась, покачав головой и пошла на кухню, накрывать на стол.

Агата вечером лежала на застеленном постельным бельем диванчике в зале, где спала с тех пор, как впервые вошла в дом бабушки пятилетней голенастой девчонкой, скользила взглядом по знакомым узорам коврика на стене. Она внезапно вспомнила свою любимую детскую игру, когда подолгу разглядывала замысловатые узоры старого ковра, и из них вдруг складывались диковинные слова или лица. Такие лица невозможно встретить на улице. Любому человеку они показались бы уродливыми или странными. И все же они были странно привлекательны – старуха, чей нос почти встретился с подбородком, склонилась над цветком, которого не бывает в природе. А выше, справа, над центральным ромбом, темный профиль мужчины в капюшоне. Они были и видны и не видны – эти лица. Посмотришь немного под другим углом – и выступает новый образ, еще необычнее.