Александр Пахотин - Конец Большого Карантина

Но тётя Фрося никогда не сдавалась. Она за свою жизнь пережила не только все свои болезни, но и многочисленные кампании и движения: от давних кампаний по всеобщей грамотности и физической культуре до последних движений по восстановлению Великой Расландии, созданию отрядов по борьбе с внутренними врагами и организации ОБЛОМа (Объединённое Благородное Лояльное Обществ Миссионеров), которое должно было показывать всему народу, как надо правильно любить Расландию.

Лающий кашель, как это ни странно, помогал тёте Фросе думать, поскольку мысли в её голове от сотрясений при кашле как бы встряхивались и менялись, как цветные стёклышки в калейдоскопе.

Раздался легкий стук в дверь – это Катя принесла ужин. Тётя Фрося с трудом поднялась с кровати и, приоткрыв дверь, взяла целлофановый пакет, в котором находилась емкость с ужином и пакетик с очередной лабораторной вакциной в виде пары пробирок (в пять миллилитров для тёти Фроси и одного миллилитра для Жорика). Разумеется, тётя Фрося не собиралась давать вакцину Жорику, а тем более, сама пить «эту дрянь».

Поедая вместе с грустным Жориком перловую кашу с картофельной котлетой, тётя Фрося прокручивала в голове план предстоящей ночной операции (откладывать дальше не имело никакого смысла – до окончания месячного срока оставалось пять дней).

Дождавшись, пока последние, измученные заточением, скудной диетой и почти круглосуточным трудом лаборанты ушли спать, тётя Фрося отправилась на поиски «настоящего лекарства», благо, никто не догадался (или испугался?) забрать у неё ключи от всех помещений лабораторного барака.

Но тётю Фросю ждало огромное разочарование: во всех трёх лабораторных комнатах она не обнаружила ни одной ёмкости с необходимым ей «лекарством». Однако не такова была тётя Фрося, чтобы отступать перед трудностями. Она смекнула, что весь спирт, по всей видимости, ушёл на дезинфекцию и приготовление проб с вакцинами. Ну, что ж, если судьба не даёт ей «лекарства» в чистом виде, придётся немного отлить из всех пробирок и колб, в которых она уловит запах спирта. Отливать надо было очень аккуратно, чтобы не было заметно. Во время второго раунда поисков, она отлила микроскопические дозы из почти трёх десятков пробирок и колбочек. В результате ей удалось в течение нескольких ночных часов наполнить свою чашку примерно на две трети. При этом тётя Фрося не забыла о мерах предосторожности и глушила свой кашель импровизированным кляпом, сделанным из свернутого в комок большого носового платка.

Только вернувшись в свою конурку и заперев дверь на ключ, тётя Фрося смогла расслабиться. Она заговорщически посмотрела на Жорика, который дрожал на том же самом месте на кровати, где она его оставила, уходя на тайную операцию спасения.

– Ну что, Жорик, – весело проговорила тётя Фрося, – теперь мы спасены!

Она достала из кармана халата пипетку, прихваченную в одной из лабораторий, наполнила её бесцветной жидкостью из своей чашки, после чего, взяв Жорика за уши, отклонила его голову назад, и когда Жорик от неожиданности открыл рот, чтобы выразить своё негодование, впрыснула туда «волшебный эликсир» из пипетки. Жорик сделал судорожный глоток, облизнулся и тут же успокоился.

– Вот и молодец! – сказала тётя Фрося и погладила Жорика по голове.

Затем она взяла свою чашку, подняла её, как при тосте и произнесла:

– Будем здоровы, Жорик!

Жидкость оказалась непонятной на вкус, но это не имело значения, главное – в нём был пусть и несильный, но чертовски приятный аромат алкоголя. Тётя Фрося даже полглоточка оставила себе на утро, «на опохмелку», как говаривала её мама.

А утром, когда лаборантка Катя подошла к двери коморки тёти Фроси с её завтраком, она вдруг с ужасом обнаружила, что за дверью не было слышно уже привычного лающего кашля. Постояв с минуту у двери, Катя с нехорошим предчувствием осторожно постучала.

– Заходи, Катюша! – донесся бодрый голос тёти Фроси. – Мы проголодались!

Катя осторожно приоткрыла незапертую дверь и просунула голову образовавшуюся щель.

То, что она увидела, не поддавалось никакому разумному объяснению. Улыбающаяся тётя Фрося сидела на своей кровати, а рядом с ней на полу весело крутился рыжий Жорик. «Этого не может быть», – подумала Катя. Она отлично знала, что если человек заразился Нюханьским вирусом, он, чаще всего, лежал с ужасным сухим кашлем и высокой температурой, как минимум, три, а то и четыре недели. А если говорить о пожилых людях, то они вообще почти в ста процентах случаев получали осложнения в виде воспаления легких и даже остановки сердца; среди пожилых людей умерших было больше тридцати процентов. С трудом преодолев собственное неверие, Катя осторожно спросила: