Александр Пахотин - Конец Большого Карантина

Пока ожидали прибытия мэра, одного старца увезли на «скорой», так как от волнения и гордости у него резко подскочило давление, парочка других глубоко заснула и чуть не упала со стульев, ещё трое с трудом понимали, где они находятся и зачем сидят в какой–то дорогой приёмной. Остальные, находившиеся на различных стадиях Альцгеймера, деменции и старческого маразма, молча смотрели перед собой и смиренно ждали своей участи.

Мэр Стырин приехал часа через два. Не подумайте, что он был таким безответственным и чёрствым человеком. Нет–нет, у него были на то веские основания. Во–первых, он никак не ожидал, что его распоряжение будет исполнено так быстро, всего за две недели, а, во–вторых, мэр в этот день (а это был понедельник) обыкновенно отдыхал на своей загородной вилле. Именно из–за этих обстоятельств непреодолимой силы мэр не мог приехать к одиннадцати часам утра, когда туда были доставлены «лучшие учёные умы Расландии».

Он вошёл в свою приёмную аккурат в тот момент, когда большие, покрытые золотом и драгоценными камнями настольные часы за дверью его кабинета сладко и гулко пробили тринадцать раз. Шестидесятипятилетний мэр, не обращая внимание на собравшихся учёных, быстро прошел в свой кабинет. Он привычно нажал кнопку внутренней связи и попросил свою сногсшибательную длинноногую секретаршу Сару, между прочим, победительницу национального конкурса «Краса Расландии», принести необходимую ему с утра чашечку локумбийского кофе. Мэр обожал кофе, но боялся пить его слишком много, а кофе без кофеина почему–то называл «мочой Соломона». Этимология данного мэром определения неизвестна, поэтому невозможно сказать, какого именно Соломона имел в виду мэр. Однако автору доподлинно известно, что в пору назначения Стырина на должность мэра, особый дегустатор летал в Южную Аремику, где, побывав на самых известных среди гурманов кофейных плантациях Барзилии, Кемсики и Локумбии, отобрал для мэра изысканейший сорт локумбийского кофе. С тех пор дегустатор раз в месяц спецрейсом доставлял в мэрию полукилограммовый пакет с зернами именно этого кофе. О конечной стоимости чашки этого божественного напитка, который краса Расландии Сара каждое утро приносила мэру в кабинет, можно было только догадываться. А запах! Один только аромат мог бы взбодрить и поднять со стульев всех собравшихся в приёмной лучших учёных страны, разумеется, если бы они в силу возраста уже не утратили способность к обонянию.

Но довольно отвлекаться на всякие пустяки. Итак, выпив неспешно столь необходимый ему кофе, мэр велел пригласить учёных в свой кабинет. Шаркая артритными ногами, постукивая клюками и палками, «лучшие учёные умы» перебрались в кабинет мэра, где не без помощи расторопных референтов были усажаны на стулья, стоявшие вдоль стены.

«Дорогие товарищи учёные! – начал свою речь мэр. Личные имиджмейкеры научили его обращаться к старшему поколению именно так. – Перед нами стоит нелёгкая, но почётная задача изобрести или создать вакцину против Нюханьского вируса. Такую задачу поставил перед нами наш Великий Лидер».

Услышав слова «Великий Лидер», многие из уже успевших погрузиться в полудрёму «учёных умов» почтительно встрепенулись, кто–то безуспешно попытался встать. Мэр, зная о мизерных зарплатах Расландских учёных, сразу же пообещал, в случае успеха, щедрый гонорар за их будущий труд и огромную по их меркам премию, которая составляла чуть ли не половину цены того самого пакета локумбийского кофе.

Поскольку ВЛ велел мэру держать работу над вакциной под личным контролем (а мэр уже предвкушал вал огромных средств госбюджета, которые будут выделены на эту цель), то «лучшим учёным умам» был выделен дом для прислуги в загородном поместье мэра. После его пламенной речи, учёных погрузили в школьный автобус и в сопровождении машины дорожной полиции увезли за город.

По распоряжению мэра, в течение следующих двух недель на территории загородного поместья быстро соорудили большой барачного типа корпус и привезли необходимое лабораторное оборудование, препараты, спецодежду и прочее. Вскоре четыре энергичных референта мэра явились в его загородное поместье и практически заперли старцев в лабораторном бараке, который был поделен на три лабораторных помещения. Работа началась… Так думали референты, да и сам мэр. На самом деле, большинство «лучших учёных умов Расландии» понятия не имели, как и что надо делать – они же только руководили лабораториями и научными институтами. Именно поэтому, через два–три дня пришлось в срочном порядке доставить в загородное поместье молодых кандидатов наук, доцентов и лаборантов, которые работали под руководством титулованных старцев. Под их расселение мэр скрепя сердце выделил свой охотничий домик. Таким образом, собралась команда примерно из дюжины молодых учёных. Под впечатлением от роскошного интерьера, восьми комнат, трёх туалетов, двух ванных, огромной гостиной, а также от свежих и вкусных продуктов, которых они не пробовали уже не менее трёх месяцев с начала МК, молодые учёные с энтузиазмом взялись за работу.