Зосима Тилль - Дама без изюма / Кое-где

Офис в бизнес-центре. Становящийся привычным ритм рабочей канители. Всё как у людей. Обеденный перерыв начался обыденно. Кира установила в мессенджере статус «Не беспокоить», быстро оделась и вышла на улицу. Столовка располагалась, по московским меркам, недалеко – пройти квартал в несколько домов, завернуть за угол, перейти дорогу, осилить ещё метров триста и спуститься в небольшой полуподвал, где вечно пахло борщом, компотом из сухофруктов и ещё чем-то с детства знакомым, а потому и волнующе пряным.

Не торопясь дойдя до угла, Кира завернула, сделала шаг и замерла от дикой боли, пронзившей, подобно стреле, всё её тело. Она замерла и, немного отойдя от вызванного приступом внезапного замешательства, осилила ещё один шаг. Очередная волна дикой боли разлилась по её телу. Кира вскрикнула… В голове, словно перепуганные птицы, заметались мысли… Что происходит? Попытавшись сделать ещё несколько шагов и оказавшись ровно посередине улицы, Кира упала на колени. Почему такая боль? Кира, не сдерживая себя, начала кричать в голос. Она пыталась отползти куда-нибудь в сторону, но тело её не слушалось, ноги, как резиновые, подгибались, а все остатки сил забирал крик…

Вскоре на её по-звериному неистовый грай панического ужаса начали собираться немногочисленные прохожие. Кто-то призывал окружающих помочь ей встать, кто-то телефонировал в «Скорую», но сдвинуть Киру с места никто так и не осмелился. То ли от её истошного крика, то ли в силу собственной дряхлости, на дорогу метрах в двадцати от Киры с треском рухнула старая толстая ветвь и тут же перегородила проезжую часть. Начала собираться пробка. Остановившие железных коней водители в большинстве оставались в своих блестящих автомобилях. Самые торопливые вылезали наружу и пытались убрать препятствие с дороги, но, несмотря на кажущуюся трухлявость, коряга была полновесной и оказалась автовладельцам не по силам.

В центре дороги на корточках сидела Кира и кричала. За ней в долгую вереницу начали выстраиваться машины, и нервные водители, кто бибиканием, а кто и отборной руганью из окошка, выказывали своё резко негативное отношение к ней в частности и всему вокруг происходящему в целом. Внезапно Кира прекратила кричать и её стошнило прямо на асфальт. Она с трудом встала, медленно повернулась и начала, размахивая руками, кричать, чтобы все включали задний ход. Автовладельцы, думая, что имеют дело с больной на всю голову, и не зная, чего ещё от неё можно было ожидать, начали потихоньку пятить своих железных коней. Внезапно Кира остановилась, зажмурилась и, вскинув в стороны руки, развернулась на сто восемьдесят градусов. Когда она вновь открыла глаза, дорога от кончиков её туфель и до поваленной ветки была абсолютно пуста. Не обнаружив в непосредственной близости от себя ни людей, ни машин, Кира безвольно упала в обморок…

То, что случилось после, заставило замолчать всех. Внезапно стихли птицы, и в наступившей тишине начал нарастать гул… С каждой секундой он становился сильнее и сильнее, неумолимо перерождаясь в рокот. По центру пустого участка дороги начал проседать асфальт. Сначала по нему поползли трещины, куски дорожного покрытия начали постепенно откалываться и гулко ухать куда-то вниз… В какой-то момент весь пятачок отчуждения вздыбился, рокот перерос в грохот, и поднялся столб пыли, после чего всё так же внезапно стихло. Когда осела пыль, перед глазами всех присутствующих прямо на дороге бездной зиял провал.

Он был абсолютно круглой формы. Один его край заканчивался у повалившейся на дорогу ветви, другой – у того самого места, куда на асфальт не так давно стошнило Киру. Внезапно зачирикали воробьи и прочие мелкие птахи. Какой-то мужик, собравшись с духом, первым осмелился подойти к идеально ровным краям разверзшейся в самом центре Москвы бездны и заглянул ей «в лицо». Она уходила куда-то далеко вниз, дна не просматривалось. Он подобрал кусок валявшегося неподалёку асфальта и бросил его вниз в надежде услышать звук, произведенный его падением, но ответом ему была тишина…

Наконец-то подъехала кем-то вызванная ранее «Скорая», а за ней и спасатели. Во всеобщей сутолоке началась суета. Понаехали телевизионщики, подтянувшаяся последней полиция начала выставлять оцепление. Кто-то на камеру сбивчиво рассказывал свою версию произошедшего, кто-то пытался просочиться через кордон, чтобы увидеть всё своими глазами. Коммунальщики, расстелив простыни схем, пытались предположить, какие городские коммуникации и где гипотетически могли быть повреждены в результате коллапса.