Ольга Грин - Кондитерская Лавка

Я пробовала вывести его из депрессии. Мы катались на аттракционах, играли в лазертаг, ходили на выставку кошек и даже дрались подушками. Депрессия не ушла, зато я узнала, что у него ко всему прочему плохой вестибулярный аппарат, астма, а также аллергия на шерсть и пух. Наверное, зря я организовала все мероприятия в один день… надеюсь, он не подумал, что я хочу его убить.

К чему у меня есть безусловный талант, так это к ловле фриков и притягиванию нелепостей. Уж не знаю в чем проблема: в моем добродушии или идиотизме.

В шестнадцать лет я пристрастилась к панк-року и ходила под ручку с тощим зеленоволосым и увешанным цепями ящером, которого на самом деле все называли Ящер.

В двадцать мне повезло подцепить странного ударника. Ударники – в принципе странные, страннее их только басисты. Но этот был предводителем армии странных ударников. Так сказать, совсем ударенный. Чтоб вы понимали: у него в ванной плавал крокодил по кличке Рыжий, он оторвал домашнему тарантулу две лапы, потому что «лишние», и он свято верил в то, что вокалист группы Tokio Hotel действительно девушка. Последнее меня добило окончательно, когда я застала его за рукоблудством в отношении постера вышеупомянутого.

Ну, и, наконец, мистер Скорбь-2022 – Виктор. Надо признать, что из всех моих приятелей он – самый адекватный. К сожалению, бодрости его духа хватило ровно до момента, когда он озвучил предложение официально встречаться. После чего эпично слег с гайморитом.

А тем временем сюжет о мальчике-поэте-гитаристе-о-боги-мне-пришлось-слушать-его-еще-раз при написании подтекстовки получился довольно смотрибельным, если наслаждаться им, не включая звук. И, возможно, видео тоже.

За стеной моего кабинета безудержно вопил Кипелов. Его фанат – нефор Володя – присоединился к нашей журналистской братии и сестрии полтора года назад, и с тех ни на минуту не прекращал испытывать барабанные перепонки своих коллег на прочность. Его всей душой понимала лишь я, пребывающая где-то посередине между любовью к КиШу и Григорию Лепсу, и шеф-редактор Анатолий, не представляющий жизни без соляков AC|DC. Катализатором нашего музыкального союза выступила моя соседка по кабинету, таращившаяся от творчества Ольги Бузовой. Однажды мы реализовали заговор: закачали на ее компьютер сборник Suicide Silence, переименовав все песни под треки ранее обозначенной звездной барышни, выставили динамики на максимум и в полной мере насладились результатом. Мы даже смонтировали маленький корпоративный фильм с эффектом слоу мо, главным героем которого стало искажающееся в ужасе лицо, заторможено вопящее «Аааааа!».

– Алиса, хочешь шоколадку? – проорал Володя, резко открыв дверь в мой кабинет и добавив примерно 148 седых волос моей голове.

Володя всегда орал. Видимо, для того, чтобы Кипелов гордился им.

– Хочу! – заорала я в ответ и бросила в него блокнотом. Не попала. Дверь закрылась, а когда отворилась вновь, мне в затылок прилетел увесистый кокосовый батончик.

Я уже говорила о том, что только работа не дает мне умереть от скуки в этом городе. Поправлю высказывание: только работа и вот эти безумные люди, окружающие меня и швыряющиеся шоколадками.

Очередной рабочий день подошел к концу, и я, предусмотрительно выключив телефон, собралась домой. Голове нужен свежий воздух, и, конечно, отсутствие контакта между мозгом и речами депрессивного Вити. Я бросила телефон на самое дно своей сумки.

Ничто не может быть более успокаивающим, чем прогулка по нашему городу, где не происходит ничего. Даже ДТП здесь случаются где-то раз в три месяца. И то последнее произошло потому, что переходящая дорогу бабушка вдруг решила остановиться посреди пешеходного перехода и пересчитать количество картофелин в целлофановом пакетике, что она несла из близ расположенного овощного магазина. Она выронила одну на асфальт, а обруливающий бабулю велосипедист, наехав на клубень, не справился с управлением и бухнулся на капот иномарки, честно ожидающей завершения маневра нерасторопного пешехода.

Ну, а в целом изо дня в день и из года в год в нашем городе все происходит по кругу. Унылые люди уныло ходят по унылым тротуарам, автомобили уныло ползут по унылым дорогам, события разворачиваются по одной и той же схеме, по одному и тому же сценарию, написанному еще в 1989 году. Стабильность.

Обычно в это время из уличных динамиков доносятся звуки флейты, «Одинокий пастух» всегда в тему в серое демисезонье – отлично мотивирует на размножение богемного алкоголизма, рождающегося в свете одной лампы под шум дождя в процессе декламации Бродского. Но сегодня что-то пошло не так. То ли на ГИСе сменился диджей, то ли он застрелился от безнадеги, но старое-доброе «Hush Hush» впервые заставило меня отказаться от наушников и вперить взгляд в танцующих на остановке студентов. Я оглянулась в поиске бьющихся в истерике сотрудников мэрии, спускающих стаю питбулей на дерзких нарушителей общественного спокойствия. Один из них, ударившись оземь, лихо навернул нижний брейк. Как ожидалось, прохожие сторонились осмелившихся радоваться танцоров, кто-то даже бросал им ворчливые рекомендации, типа «лучше бы работу нашли, бездельники».