Александра Лисина - Воровка

– Очнулась, милая? – ласково спросил кто-то незнакомым голосом.

Моих губ коснулась благословенная влага, и я жадно сглотнула, едва не подавившись. Неизвестный благодетель заботливо придержал мою голову. Затем бережно уложил обратно и присел на скрипучий табурет, одновременно трогая сухой ладонью мой лоб.

Я прищурилась, стараясь разглядеть свое временное пристанище, и с некоторым трудом все-таки смогла вычленить хлипкие стены небольшого шалашика. Запоздало различила насыщенный лесной дух, смешанный с чем-то травяным и явно целебным. Затем почувствовала дуновение ветерка, принесшего ароматы цветущей черемухи. Ощутила под собой жесткое плетеное ложе, набитый сеном тюфяк, тонкий плащ, укрывший меня до подбородка. И наконец обнаружила рядом незнакомое морщинистое лицо, обрамленное длинными седыми волосами и белоснежной бородой.

– Как себя чувствуешь, милая? – спросил старик, испытующе глядя на мое измученное лицо.

Я попробовала встать, но быстро осознала, что едва могу шевелиться. Боли, к счастью, не было, но левая нога онемела от самой пятки, а тугие бинты на груди не позволяли глубоко вдохнуть.

Я слабо дернулась, чтобы проверить свои догадки, но сухая ладонь снова требовательно легла на лоб и уложила обратно.

– Не стоит. Ты еще слишком слаба.

– Где мы? – прошелестела я, смутно дивясь, что совсем не помню случившегося.

– Меня зовут Омнир, – представился старикан. – Я лекарь. Тебя мне принесли проезжие люди в надежде, что еще не слишком поздно и оборотень не успел тебя загрызть.

– Какой… оборотень?

– Ты не помнишь? – внимательно глянул на меня Омнир.

– Нет. Помню только, что упала в реку. За мной гнались… кажется. А потом меня затянуло в водоворот, и… и все. – От слабости у меня то и дело прерывался голос, но память, слава Двуединому, пока не подводила – крысодлаки еще долго будут мне в кошмарных снах аукаться. Вот только я не была уверена, что посторонним людям надо знать о моих злоключениях, вот и постаралась сказать не всю, а только часть правды.

Впрочем, старикан, даже если и понял, настаивать не стал.

– Тебе надо поспать, – мягко улыбнулся он. – Ты три недели качалась между жизнью и смертью. Я боялся, не справишься. Вчера вообще едва дышала.

– Ск-колько?!

Я мысленно ахнула.

Святые апостолы и все демоны Иира! Три недели! Я без сознания валяюсь столько времени, даже не зная, где и как бродит не успокоившийся после моего побега оберон?!

Мне резко поплохело от мысли, что я могла и вовсе не проснуться. Да еще и старика чуть не подвела.

– Что с тобой, милая? Плохо?

– Нет. Спасибо, что помогли. Я у вас в огромном долгу.

Омнир покачал головой.

– Признаться, я почти ничем тебе не помог. Твои раны оказались так глубоки, а кровопотеря столь обширна… Думаю, вода сыграла с тобой злую шутку, не позволив ранам вовремя закрыться. Сколько бы ты ни пролежала на берегу, а кровь до последнего не желала сворачиваться. Даже с моими травами. Кто тебя ранил, дитя?

Я устало закрыла глаза.

– Спи, – мгновенно отреагировал лекарь. – Конечно, спи. Не буду тебя тревожить.

– Да нет, я не очень хочу, – прошептала я. – Просто пытаюсь понять, но ничего не получается… не помню ни тех людей, что меня спасли, ни того, как везли меня сюда… ничего не помню… даже вас.

– Это не страшно. Главное, ты пришла в себя. – В голосе Омнира промелькнула растерянность. – Я ведь уже и не чаял тебя спасти. А сегодня ты сама открыла глаза и вдруг попросила воды. Да и раны…

Он откинул плащ, придирчиво изучил мое изувеченное бедро, которого я до сих пор не чувствовала, и озадаченно пожевал губами.

– Они выглядят гораздо лучше.

– Да? – слабо поинтересовалась я. – А полнолуние когда было?

– Вчера, – замедленно отозвался старик.

Я только вздохнула: ну вот вам и ответ. Видимо, не зря мне тот сон приснился. Но так было всегда – луна неизменно спасала меня от проблем. Однажды даже с того света вытащила, когда я по неопытности решила сцепиться с одним типом из гильдии убийц. Если бы не Рум, сумевший разбудить меня до того, как я истекла кровью, не его амулет и не полная луна, под которую я все-таки сумела выползти…

Вспомнив об амулете, я машинально дернулась и с некоторым трудом нащупала спрятанную под рубахой жемчужину.

– Я не трогал ее, дитя, – понимающе улыбнулся Омнир. – И не думаю, что смог бы забрать ее без твоего ведома – у тебя очень сильный оберег. И он слишком давно с тобой сроднился, чтобы подпустить к себе кого-то чужого.