Светлана Хорошилова - Прикосновения

– Как мужчина? – Юля притормозила.

– Я и говорю: не сложный. Вам только грим нанести, да лёгкий румянец. А с женщинами, сами знаете: губки, бровки… Последний раз вставляли пирсинг в нос. Хотя и мужчины, знаете ли, бывают похлеще… Но в этот раз, слава богу, классика. Так что… быстро отделаемся! Платят хорошо, вы уж постарайтесь, чтобы он выглядел достойно.

В помещение с гробом Юля входила на ватных ногах. Это был небольшой зал, где проводились над телом завершающие работы – покойники здесь преображались, им придавали «товарный» вид. Ольга Николаевна поддерживала её на всякий случай под руку. Девушка успела заметить зажатый в ладони флакон нашатыря – сотрудница была во всеоружии.

Но в обморок никто не упал. Через минуту Юля удивлялась – чего же она могла бояться, какая глупость: накрутила саму себя. Такого клиента при жизни вряд ли она бы заполучила. И где они только ходят – эти роскошные богатые мужики средних лет…

Юля работала аккуратно, в перчатках, накладывала грим специальными спонжами. Без противогаза – в простой медицинской маске, которых в кейсе лежала целая пачка. Косметика оказалась высочайшего класса. Надо обзавестись этой маркой, думала она, только сначала уточнить: подходит ли данная продукция для работы с живыми? Может она какая-то специализированная, химозная, чтобы труп дольше не разлагался… Наставница, толком не объяснив, всучила её впопыхах – пускай, когда вернётся, соизволит провести нормальную ознакомительную подготовку по материалам, а не так спонтанно.

Мужчина получился «хоть куда». Юля представила, как он отдыхает возле бара, дымя сигарой, с бокалом-хайбол, наполненным виски, держа его этой самой рукой, которая в данный момент возлежала на его груди – на ней красовался перстень с крупным камнем. Мужчина в её воображении напоминал чикагского гангстера из тридцатых. Да, к этой ослепительно белой рубашке ему подошла бы шляпа со светлой полосой, слегка наклонённая вбок.

– От чего он умер, Ольга Николаевна?

– Нам, Юлечка, особо не рассказывают. Если только в новостях где-нибудь проскользнёт информация. А так… у нас с клиентурой разговор обычно короткий и только по существу.

Домой визажист собиралась, гордо облачаясь в шубку, будто та всегда принадлежала ей. Юля ощущала себя на высоте: красавицей, вип-мастером, элитой… Ольга Николаевна сунула в Юлин карман конверт с деньгами.

– Твой процент, – с хитринкой произнесла она.

Девушка торопилась на автобус, так как отказалась ждать предложенный обратный транспорт. В дороге её терзал интерес: сколько же там, в конверте? Она не хотела засвечивать его на людях, но, когда с волнением раскрыла дома, поняла, охваченная чувством приближающегося достатка, что мёртвых клиентов теперь она будет предпочитать живым.

Следующий клиент-мертвец напряг значительно больше – это была немолодая дама, родственники которой пожелали её абсолютного преображения. Дама была некогда известной актрисой, давно не демонстрировавшая на публике своё стремительное увядание, но публика запомнила её той, молодой и очаровывающей. Актрисе требовался густой грим, а вместе с тем полысевшим векам недоставало накладных ресниц. Юля зашла с затылка, удерживая ресничный ряд пинцетом, мысленно прицелилась. Веки давно где-то утонули, возможно, с открытыми глазами было бы за что ухватиться, но не теперь…

Визажист разрезала специальный скотч на небольшие полоски, пальцами в перчатках подхватила верхнее веко, приставила к нему пинцетом конец скотча, затем натянула и прикрепила второй конец над бровью. Так она сделала по две полосы над каждым глазом. Обошла гроб со стороны тела: ей открылось лицо со щелями между век, в которых виднелись мутные глазные яблоки, повеяло зловонием, и девушке стало дурно.

Ольга Николаевна с самого начала была отпущена для занятий своими делами, потому что Юля осмелела, ей не хотелось напрягать другой персонал, но, как оказалось, она переоценила свои возможности. Девушка кинулась искать туалет – нашла по коридору, влетела в него, подбежала к унитазу, и её сразу вырвало. На звуки отреагировала Ольга Николаевна.

Нависшая над раковиной Юля сделала знак рукой, что не стоит беспокоиться, сейчас она отойдёт. Визажист уставилась на себя в зеркало – на неё смотрели глаза живого человека, ясные и блестящие от влаги в отличии от тех, варёных, нет, скорее замороженных во льду.

– Давайте сделаем перерыв, Юлечка? Я заварю нам чай, мы с вами попьём, поболтаем, а затем вместе сосредоточимся на работе, взглянем на ситуацию по-новому… – Та только кивала. Возвращаться к телу она не была готова. Вдобавок ей требовалась перезагрузка, чтобы определиться – стоит ли вообще возвращаться.