Elinberg - Сердца трех

Гарри не помнил момента хуже до этого за все время его обучения. Сперва он смотрел, как хромает Грозный Глаз Грюм, легенда всех авроров — Гарри, конечно, знал о нем от отца. Но за ним неожиданно показалась знакомая высокая фигура, и Гарри сам для себя неожиданно сильно разозлился. Ну почему его отец не может оставить его в покое даже здесь? Конечно, ему следовало бы гордиться тем, то его отец — отличный аврор, что идя по залу, Сириус Блэк держит спину идеально прямо, а его походка демонстрирует отличную физическую подготовку. Он не сразу услышал, как по залу прокатился шепот:

— Это же Сириус Блэк!

— О нем же была целая статья…

— О боже, я же только что вырезала себе его фотографию, чтобы повесить на стену, — взвизгнула крайне противно Лаванда Браун. — Парвати, Парвати, правда, он классный аврор?

— Определенно,— они принялись противно хихикать.

— Гарри, разве это не твой отец? — простодушно спросила его Луна, и за гриффиндорским столом вдруг все замолчали, смотря на Гарри. Он мысленно очень пожалел в тот момент, что Луна всегда так прямолинейна, хотя обычно ему это в не нравилось.

— Да, — ответил он, ибо глупо было отрицать очевидное.

— Как, во имя Мерлина, у такого классного аврора мог родиться ты? Я думал, что вы однофамильцы, — мгновенно активизировался Уизли. — Серьезно, ты же позоришь своего отца, урод хренов, — и он вдруг дернулся, резко побледнев.

— Это печень, — жизнерадостно произнесла Луна, когда Гарри осознал, что это его злость причиняла Уизли боль. — Кстати, не самая болезненная, — она аккуратно положила руку на руку Гарри, и тот мгновенно забыл о своем гневе на Уизли. Его собственное сердце вдруг превысило все мыслимые рекорды по частоте своих сокращений — он даже не думал, что такое вообще может быть. Обычно для этого требовалось много бегать. Удивленный, он даже боялся шелохнуться, чтобы Луна не убрала руку.

Он даже забыл на мгновение о своем гневе и на отца.

— Ты не рад тому, что твой отец приехал? Это же здорово, я очень скучаю по папе, — Луна произнесла это уже гораздо тише, осознав, что лишнее внимание Гарри ни к чему.

— Он делает все, чтобы меня контролировать, — ответил Гарри. Он смотрел, как его отец и Тонкс, которую он сначала не заметил, помогали Грозному Глазу устанавливать Кубок на специально созданное место. Дамблдор уже вещал что-то по поводу того, где Кубок будет стоять и когда в него можно будет бросить свое имя, а, самое главное, о том, что студенты до семнадцати лет не имеют права принимать участие в этом соревновании. По залу прокатилась волна разочарования.

— Неужели всем так хочется умереть, — громко возвестила Гермиона, когда братья-близнецы Уизли в отдалении от них разочарованно засвистели директору. — Замечательное решение, правда, Гарри? — и она посмотрела на него с таким странным взглядом, что Гарри поспешно отвернулся.

— Я думаю, ты неправильно это воспринимаешь. Ведь твой папа работает аврором, и если ему приказано приехать в Хогвартс, то он просто обязан это сделать, — пожала плечами Луна. Наконец она убрала свою руку с руки Гарри, и он почувствовал, что снова может дышать. Это была определенно странная реакция.

— Но он мог бы сразу мне сказать! — возмутился Гарри. Перед ними, наконец, появилась еда, но есть ему совсем не хотелось.

— Может быть, он знал, что ты так отреагируешь, и не хотел портить последние ваши дни дома, — нашелся и на это ответ у Луны. После этого она замолчала, принимаясь за еду.

Гарри смотрел на то, как его отец занимает свое место за преподавательским столом. Он переглянулся с Ремусом, после чего принялся вежливо разговаривать с профессором МакГонагалл, которая была и его деканом в прошлом. Он попросту не хотел, чтобы Сириус знал, какие большие проблемы с социализацией у его сына, и еще больше не хотел, чтобы отец бросился его защищать. И боялся расстроить его своей слабостью и невозможностью защитить. Все сразу навалилось на него с невероятной тяжестью, и Гарри очень захотелось отправиться в свою башню, лечь в кровать и уснуть, чтобы с утра подумать обо всем получше. Он очень любил Сириуса, но ему постоянно казалось, что отец перебарщивает со своим вниманием к нему. Серьезно, ему уже не пять лет, и он не валяется с идиотской эпидемической волшебной сыпью, которая поражает всех детей в возрасте пяти лет и является аллергической реакцией своего рода на просыпавшуюся стихийную магию.

Вообще-то именно в этом году Гарри решил разобраться со всеми своими проблемами сразу. Однако одна из них начиналась прямо с утра, и именно ее решение Гарри ни знал ни на один процент.