Elinberg: Сердца трех

* * *

Сириус стоял в коридоре учительского вагона, опираясь предплечьями на поручень вдоль окна. За окном проносились чудесные летние виды Шотландии, и он думал о том, специально ли эта железная дорога была построена именно по этому маршруту. Он вспоминал, когда в последний раз ехал на этом поезде. Однако все воспоминания о том, что было в Хогвартсе, стирались с каждым годом все сильнее и сильнее. Он едва ли мог вспомнить лица своих друзей.

— Эй, Сири, о чем ты думаешь? — Тонкс неслышно подошла к нему сзади.

— О том, что я куда-то дел лет десять во взрослении своего сына, либо просто был тупым идиотом, — он обнял племянницу. — Едва он увидит меня в замке, как тут же возненавидит, а я совершенно этого не хочу и не знаю, как исправить.

— Может быть, он поймет, что это твоя работа? — предположила Тонкс. Сегодня она выглядела обычно — длинные темные волосы были собраны в хвост, а темные глаза были только слегка подведены.

— Тогда он спросит, почему я сразу ему не сказал. Ненавижу себя за то, что не решился дома предупредить. Может, я зря вообще еду туда? — предположил он.

— Я думаю, надо меньше переживать и винить себя в том, что ты там себе придумал. Ты стал мальчику замечательным отцом, а в четырнадцать вообще-то не очень хорошо ладишь с предками. Я вот не ладила. До сих пор не очень, — призналась она. Теперь они вместе смотрели за окно.

— Почему? — спросил Сириус, радуясь возможности отвлечься от порочного круга мыслей о Гарри.

— Ну, они думают, что мне пора замуж, а я ужасно боюсь всего этого домоводства, а еще я боюсь детей и не представляю, какой человек захочет ребенка от такой, как я, — она провела по стеклу пальцем. — Ведь я даже не помню, какая я есть. Я так себя ненавидела, кстати, лет в четырнадцать, что попросту забыла. А сейчас думаю, что, может, я просто была очень подвержена этим дурацким журналам о волшебной красоте и прочем.

— По-моему, это же мечта каждого мужика — когда девушка может стать для него такой, какой он хочет? — предположил Сириус. Ему всегда было трудно понять Тонкс, потому что она никогда не была в его представлении единым образом. И теперь он начал понимать ее проблему.

— Я не могу удержать ни один облик долго, кроме родного, а его я вспомнить и не могу! Любое изменение настроения или усталость, и я тут же другая. Я очень устала от этого, честно говоря. Раньше мне казалось, что круто делать с собой разные превращения, но сейчас я понимаю, что за всем этим я так глубоко скрыла себя настоящую со всеми своими детскими проблемами, что потерялась в своих образах, — она пожала плечами. — Вообще я редко задаюсь такими тяжелыми размышлениями, знаешь. Я хотела только просить, ну… В общем… Твой друг, Ремус… Он?

— Не уверен, что смогу тебе объяснить, и даже не знаю, когда в последний раз кто-то пытался добиться его внимания, но если ты попробуешь, я буду чертовски за вас счастлив, — Сириус развернул ее в сторону купе, в котором остался в одиночестве Люпин.

— В смысле счастлив за нас? А вдруг у меня не получится? — она испуганно дернулась назад. — Я вообще-то не настолько дерзкая, — румянец на щеках она тут же скрыла бледностью кожи. — Правда, не сейчас, я просто спросила!

— Потому что ты как танк, всегда добиваешься своего. Даже мать отпустила тебя в итоге в аврорат, помнишь эти истерики? — Тонкс кивнула. — Ладно, черт с тобой, просто посиди с нами.

— Только не оставляй меня с ним наедине! — Тонкс ткнула своего дядю в бок. — А то я тебя знаю, — и они вместе направились в сторону отведенного для них купе.

— Извини, парень, сегодня я тебе не компания. Да и вообще, похоже, что навсегда, — Джеймс Поттер развел руками, словно извиняясь за то, что в этот раз компанию Сириусу в походе на вечеринку в Ванной Старост он не составит. — Отныне я связан по рукам и ногам самой прекрасной и умной девушкой на свете, — громко возвестил он, и хотя Лили Эванс вряд ли подслушивала их разговор, она все равно слегка покраснела, но упорно продолжила читать учебник. Она сидела с ногами на красном диване, а Джеймс то и дело порывался сесть возле нее, но необходимость хотя бы ради приличия поговорить с друзьями его останавливала.

— Лили, как ты выбрала этого идиота, он тебя пытал? — Сириус пихнул в бок Джеймса, и тот ответил подзатыльником. И хотя они оба уже давно миновали одиннадцатилетний возраст, такая манера общения оставалась ведущей.

— Не твоего ума дело, Блэк, — грозно ответила Лили, но секундой спустя уже улыбалась, прячась за книгой. Она и вправду была очень хороша, учитывая от природы красивый рыжий цвет волос и настоящие изумрудные глаза, но Сириус отлично знал, что ему тут точно ничего не светило — он для Эванс был слишком легкомысленным. Нынешний Сириус, вспоминая это, невольно усмехался: кто же знал, что всего в двадцать один он станет приемным отцом малыша. И это он, Сириус Блэк, гроза девичьих сердец!