Лорд Дансени - Праздные дни на Янне

Откуда-то из-за горизонта показались Ирузианские горы, сонные поселения, названия которых я не запомнил, хотя матросы хорошо знали их. Снова ночь опустилась на равнины Тлуна, и перед нами замаячили огни Каппадарнии. Проходя мимо Имаута и Голзунды, мы слышали, как Патнитес бьет в свои барабаны, а потом все заснули, и не спал один рулевой. И деревушки, разбросанные по берегам; Янна, всю ту ночь прислушивались к его голосу, певшему на неведомом языке песенки незнакомых городов. Снова повторилась картина предыдущей ночи. Путешествие становилось достаточно однообразным.

Но, в отличие от предыдущей ночи, я проснулся задолго до рассвета Что-то не давало мне уснуть, какая-то непонятная тревога подняла меня задолго до восхода солнца. Немного придя в себя, я вспомнил. Я вспомнил, что к вечеру наступающего дня мы придем к Бар-Вул-Янну и я расстанусь с капитаном и его матросами. Я полюбил капитана, который угостил меня чудесным золотистым вином, связанным с такой удивительной легендой и хранимым среди священных вещей.

Он придал моему путешествию мистический оттенок интересными историями о своем прекрасном Белзунде, стоящем между Акроктианскими холмами и Хиан Мином. Я привык к обществу его матросов и запомнил их молитвы, какие они произносили вечерами, стоя бок о бок. Это были искренние и откровенные люди, и нежность, с какой говорили они о Дурле и Дуце, шла из глубины души.

Я уже знал, кто встретит их дома и где будут эти встречи. Я знал многое об их семьях, женах и детях. Ведь ради них они отправлялись в свои опасные путешествия. И тут же вспомнил об опасности, что подстерегала нас всех близ Педондариса, опасности, которая оказалась столь реальной.

Песня рулевого, звучащая в ночи джунглей до сих пор звучит во мн е. Бодрая песня рулевого в одинокой ночи и о том, как держит он наши жизни в своих руках.

Но тут песня стихла, и наступил бледный рассвет. Прошла еще одна ночь, последняя ночь вместе с этими прекрасными людьми. Команда тоже просыпалась вместе с надвигавшимся рассветом.

Янн спешил на встречу с Морем, будто бы оно чем-то непреодолимо притягивало его. Их встреча напомнила короткую непродолжительную схватку. Затем Янн и воды его были отброшены назад к северу, а матросам добавилось работы, от которой они немного успели отвыкнуть за время безмятежного плавания по реке.

Мы прошли мимо Гондоры, Нарда и Наца. И видели вечный святой Гулнуц, и слышали молитвы странников, его наполняющих.

Но вскоре нас укачало и усыпило, кроме тех, кто остался следить за парусами, и рулем. Проснувшись послеполуденного отдыха, мы увидели, что уже подходим к Нену, последнему из городов на реке Янн. Наши старые знакомые – джунгли снова окружили нас вместе с Неном; но великий Млун возвышался над всеми окрестностями и взирал на город поверх всего.

Бросили якорь, и мы с капитаном отправились в городи узнали последние новости.

Все говорили только об одном, о том, что кочевники пришли в город.

Это было загадочное, таинственное племя. Эти смуглые люди раз в семь лет спускались с вершин Млуна, преодолев перевал по пути из неизвестной никому земли, что за горами. Жители города Нен высыпали из домов, с удивлением глядя на пришельцев. Ведь мужчины и женщины из племени кочевников заполнили все дороги и принялись за странное действо. Они принялись танцевать свои танцы, совершенно незнакомые местным жителям. Видно, та земля, где проживали кочевники, научила их этим удивительным пляскам. Те, кто не танцевал, играли на инструментах прекрасные мелодии, жалобные, полные неизвестности и ужаса. Это были танцы и мелодии их жизни, абсолютно непохожей на жизнь местных жи телей .

Даже те инструменты, на которых играли кочевники, были совершенно незнакомы в Нене. Да что в Нене! На всем течении Янна никто не видел такого. Они были сделаны из бивней неизвестных животных, живших в горах.

Язык кочевников, также незнакомый никому, рассказывал о тайнах ночи и беспричинном страхе, посещающему нас в темных местах.

Первыми реагировали на них местные собаки. Они злобно ворчали, не признавая кочевников за своих. И кочевники рассказывали друг другу страшные истории, и хотя жители Нена ничего не понимали в их языке, все же на лицах слушателей откровенно читался страх, а в широко раскрытых глазах – тот ужас, который бывает в глазах добычи, за которой гонится хищник и вот-вот настигнет ее. Рассказчик иногда смеялся и останавливал свой рассказ, и тут же другой начинал свою историю, а первый рассказчик весь дрожал от страха, причем его испуг казался искренним. Было очевидно, что нет такой силы, которая бы испугала самого рассказывающего, что любой, самый страшный зверь был бы встречен без малейшего страха и отправлен восвояси. Рассказывают, что был случай, когда самая опасная и жестокая змея этих мест, огромная лифра, выползла из джунглей. Кочевники как раз находились в Нене. Они взирали на змею спокойно, никто из них не отшатнулся. Все продолжали невозмутимо заниматься своими делами. Они встретили опасность, как гостью, торжественным барабанным боем, и змея проползла поблизости, никому не причинив вреда.