Юлия Цыпленкова (Григорьева) - Погоня за сказкой

После этого я испепелила его взглядом и вновь вернулась к дверям.

— Ангел мой, я пытался быть мирным, — крикнул мне вслед Лоет.

Закрыв за собой дверь, я широко улыбнулась, подпрыгнула и захлопала в ладоши. Матушка стояла и с сомнением смотрела на меня.

— Кто это? — спросила она меня.

— Лучший мужчина на свете, — ответила я, бросаясь ей на шею. — Матушка, я жить без него не могу.

— Но он проигрывает Дамиану…

— Если бы вы пообщались с ним хоть раз, вы бы забыли о Дамиане, — отмахнулась я и направилась к лестнице.

— Он, кажется, просил у тебя прощения, — матушка догнала меня. — Но ты здесь, а он все еще на коленях. Ты не простила?

— Простила, но ему об этом знать не стоит, — подмигнув мадам Ламбер, я рассмеялась и взбежала наверх. — Хочу узнать, что он намерен делать дальше. К тому же, просьба о прощении — не повод для женщины сдаваться без боя.

— Да, ты стала коварной, дитя! — воскликнула матушка. — Ты должна мне о нем рассказать, все-все-все!

К вечеру вернулся папенька. Он с нескрываемым изумлением рассмотрел капитана Лоета, не забывшего вежливо поздороваться с мэтром Ламбером, не вставая с колен. Узнав по какому поводу, сей страдалец стоит под воротами, папенька вошел в дом через боковую калитку и гневно вопросил:

— Я хочу знать, что здесь творится?!

— Мы снова выходим замуж, — меланхолично ответила мадам Ламбер. — А это наш новый зять. Весьма занимательный молодой человек.

— Не бывать этому! — воскликнул папенька. — Еще один авантюрист на мою седую голову. Нет!

— Сдается мне, что наше мнение уже никто спрашивать не будет, — философски ответила матушка. — Пойду в дом приглашу его что ли. Что же господин капитан коленки все протирает.

Она ушла, но вернулась в одиночестве. Снова усевшись, матушка взяла свою газету и углубилась в чтение. Я, не отрываясь, смотрела на нее.

— Сказал, что не встанет, пока ты его не простишь, — сказала она, не глядя в мою сторону. — Но от воды не отказался. Какой целеустремленный мужчина. Кстати, с той стороны, где шрама нет, он даже очень ничего. Мужественный такой профиль.

Я извела себя, заставляя не подходить к окну ежеминутно. Когда совсем стемнело, и фонарщики начали зажигать фонари, папенька вновь начал негодовать.

— Да я полицию позову! — воскликнул он. — Пусть разберутся с этим нахалом.

Мэтр Ламбер позвал прислугу и отправил за полицией. Я забеспокоилась, уже готовая бежать вниз, чтобы встать на защиту пирата. Но явился взволнованный слуга и сказал, что полицию отловили люди бандитской наружности, связали и велели не мешать капитану.

— Они все здесь, — восторженно воскликнула я.

— Кто?! — недоуменно спросил папенька.

— Мои друзья, команда с брига «Счастливчик», — ответила я и вновь поспешила выйти из гостиной, чтобы посмотреть на моего капитана из темного окна.

— Кто они, Ада? Благородные люди не имеют бандитской внешности, — потребовал отчета мэтр Ламбер, следуя за мной.

— Люди с благородной внешностью нападают на торговые суда, как пираты, и не брезгуют насилием над слабой женщиной, — отмахнулась я. — Уж можете мне поверить. Я знаю, о чем говорю.

— Дочь, ты подверглась… — потрясенный папенька так и не говорил.

— Меня спасли, — ответила я и встала у окна. — Всевышний, он ведь так и всю ночь простоит. Бедный Вэй… Ну и пусть стоит, — ухмыльнулась я и отправилась в свою спальню.

Папенька проводил меня изумленным и даже испуганным взором. И я услышала его тихий голос:

— Мое бедное дитя.

Заснуть я долго не могла, продолжая вскакивать и бегать к окну. Лоет стоял на прежнем месте. Меня грызла совесть, но я упорно ее не замечала, припоминая все, что пережила после его страшных слов, произнесенных в пьяном угаре. С трудом, но мне все-таки удалось уснуть, чтобы вскоре подпрыгнуть на кровати от могучего хора множества мужских голосов, старательно и фальшиво выводивших романтическую песню.

Во всем доме зажглись свечи. Мои домочадцы и прислуга сбежались к окнам. Да что там, во всех домах появился свет и лица в окнах. А когда кто-то попытался проявить излишнюю храбрость и выбежал со шпагой… у него отобрали шпагу, подбили глаз и отправили домой. По окончании песни, из пиратского хора стали раздаваться отдельные выкрики.

— Ангелок, простите капитана!

— Ангелок, он вас любит!

— Ангелок, спасите нас, капитан, собака, извел!

— Жизни не дает!

— Он страдает, и мы тоже!

— Ангелочек, душа моя, господин Лоет сожалеет, что был ослом!