Евгений Связов: Слияние Солнца и Луны.

– Добро пожаловать в чистильщики от тварей.

– Но что же я тогда съела? – бросила Нейд в спину Тоту, неторопливо шагавшему вслед за Гонзой.

– Мощнейшее мочегонное, конечно. – ответил Тот и, как человек опытный, бросился догонять Гонзу, уже убежавшего далеко-далеко.

Лес сотрясли раскаты ругани.

– Эй, обопьешься же! – воскликнул Тот, наблюдая как Нейд опустошает шестой кувшинчик слабого пива.

– А всё ты будешь виноват. – пробурчала она в ответ. Хотелось ответить резче, но в голосе Тота было слишком много искренней теплоты.

Они сидели в трактирчике, спрятавшемся в подвале недалеко от площади города Кинза, и пытались возместить бессонную ночь на ногах. Нейд особенно преуспевала.

– И вообще, взрослый дядька, а не знает, как обращаться с женщинами. – чуть более игриво пробурчала Нейд, пользуясь тем, что Гонза наотрез отказался пить и пошёл посмотреть, что делается в городе. И Нейд с легкой тоской пыталась оживить последние часы перед расставанием, заливая эту самую тоску пивом.

Тот в ответ на это замечание усмехнулся и уже сочинил было очень колкий ответ, но что-то, он сам не понял что, удержало его и он только буркнул из кружки с вином:

– Как будто сама знает…

– Так показал бы.

Тот подумал, что пиво ей пошло наверняка вниз, а потом вверх. Глянув на низкий копчёный потолок, он покачал трёхногий дубовый стол и ответил:

– Знаешь, я бы показал, да только работа… и ещё глаза устанут столько смотреть.

– Да ну? – Нейд, прочувствовав, что происходить с ней что-то, такое тоскливо-бесшабашное, налегла на столик и наклонившись прямо к его лицу, прошептала, глядя в зелёный глаз:

– А может, руки устанут?

В зелёном глазу полыхнуло огнём, и вспышкой Нейд чуть не сбросило со стула. Потом так же полыхнуло в чёрном, Тот вздрогнул, зелёный глаз исчез под бровью, а чёрный холодно посмотрел на дрожащие руки.

– Давай больше не будем об этом. – сказал он и опустил голову к кружке. Внутри у него было совершенно пусто.

– Ладно. – так же глухо ответила она, понимая, что что-то случилось, но она не настолько близкий к нему человек. чтобы лезть к нему с вопросами. Вот если бы…

– Эй, Тотище!

Тот поднял голову и увидел посередине почти пустого зала тощую фигуру в чёрном плаще, увенчанную черной с проседью гривой.

– А, Санси! Приклеивайся.

Горбоносый Санси, растягивая губы довольной улыбкой, подошёл к их столу и с интересом посмотрел на Нейд. Она ответила ему угрюмым взглядом и подумала, что теперь поговорить с Тот точно не удастся.

– Какими судьбами? Неужто решил на пенсию? Причина, я гляжу…

– Нет, Санси. Дракон. И большой.

Санси перестал улыбаться.

– А я вот, как видишь, сижу и пьянствую. – скорей провыл, чем сказал Тот, и могучим глотком осушил кружку.

– Дак это с каждым бывает, перед боем то…

Тот мотнул головой, пробуя унять закипающую жажду разрушения. Встав, он опёрся о стол и пошатываясь, прорычал:

– Слушай, Санси. Это Нейд Так-Гроун. Её надо отправить домой. Я бы сам. но дело…

– Само собой…

– Ну и ладно. Я пойду, пожалуй. Прощай, Нейд.

Нейд окатила волна холода, остановившего дыхание, превратившего сердце в лёд. Когда волна спала, Тот, пошатываясь, поднимался по ступенькам.

– Ну вот и всё. – обречёно прошептала Нейд и закричала. – Трактирщик, вина!

Санси посмотрел на Нейд, на спину Тота, снова на Нейд, тяжело вздохнул, чуть-чуть покачал головой и подумал, что он не хотел бы быть охотником на драконов.

Тот брёл, не глядя куда, по узким улочкам деревянных двухэтажный домов. Он хотел кого-нибудь разорвать голыми руками и знал что не позволит себе этого – навстречу ему попадались только обыкновенные люди, которым нет дела до того, что делается за городской стеной, и которых количество блюд на обеде у короля интересует больше, чем болезнь своего ребёнка.

Глухо взрыкивая, он брёл по улицам и горожане, видя растрёпанные волосы и недобро сверкающий из-под брови чёрный глаз, шарахались в стороны и хватались за свои амулеты, надеясь, что сила городских колдунов защитит их от собственных страхов.

Шатаясь по городу, он стремился уйти от людей и наконец уткнулся в городскую стену, заросшую ожег-травой. Остановившись среди трёхметровых зарослей ядовитой травы, он увидел, что наконец нашёл что-то, что можно разрушить.

Взревев, он выхватил топор и взмахнул. Стебли, слабо скрипнув, стали падать. С радостью, что нашлось что-то, что можно уничтожить, он рубил и рубил, и руки, трясясь от ярости, рубили и рубили, пытаясь вместе с травой разрубить что-то, что связывало язык, сковывало руки и убивало.