Жан-Клод Мурлева - Зимняя битва

– Они там? В горы пошли, да?

– …а-асс… – проскулил Рамзес, вытягивая шею.

– Я так и думал, – пробормотал Миллс. – Они всегда бегут в горы, по реке – никогда.

Остальные человекопсы не шелохнулись, но, подойдя ближе, Миллс расслышал их нетерпеливое поскуливание.

КАТАРИНЕ ПАНСЕК, несмотря на юный возраст (ей было всего пятнадцать) и детское личико, не занимать было присутствия духа. Девочка, которая ее поцеловала, украдкой сунула ей что-то в ладонь, и надо было изловчиться припрятать это до обыска, которого, как она знала, не миновать. Перекладывая предмет в карман, Катарина скорее пальцами, чем ухом, уловила знакомый чуть слышный звук – сыпучий шорох перекатывающихся палочек – и поняла, что это такое: спички! Лучший подарок для человека в ее положении.

Подгоняемая Мерлузихой, она шла через дортуар старших. Те не знали Катарину по имени, но провожали ее словами ободрения:

– Держись! Не бойся!

Одна даже бесстрашно крикнула во весь голос, когда Катарина уже выходила:

– Не забудь посмотреть на Небо!

У Катарины мороз пробежал по коже. Ей самой случалось за эти годы напутствовать теми же словами девочек, которых вели в карцер, но никогда и не снилось, что однажды и ее вот так поведут. Но пока она между рядами коек, страх немного отпускал, как будто все эти дружеские голоса, в которых звучали поддержка и участие, своими легкими прикосновениями сплетали ей, нитка за ниткой, защитный покров мужества.

Миновав дортуар, они быстрым шагом двинулись дальше какими-то узкими безлюдными коридорами, где Катарина никогда раньше не бывала. Из-под ног разлетались пухлые катыши серой пыли. Здесь, должно быть, давненько не подметали. Мерлузиха шла впереди, включая и выключая свет по мере их продвижения. Иногда она оборачивалась поглядеть, не отстала ли пленница, не такая длинноногая, как она, и в профиль ее длинный нос выглядел сюрреалистически огромным. Они спустились по лестнице, свернули еще в какой-то коридор. Не замедляя шага, чтоб не насторожить надзирательницу, Катарина достала из кармана коробок со спичками и спрятала его в своих густых волосах. Была надежда, что там искать не догадаются. Они прошли через несколько каких-то тамбуров и вдруг совершенно неожиданно оказались в приемной Директрисы. Мерлуз постучала в дверь – два быстрых удара и после паузы еще один. «Их пароль…» – подумала Катарина.

– Заходи! – отозвался из-за двери приглушенный голос.

Мерлузиха ухватила Катарину за шиворот, словно пойманного воришку, и втолкнула в кабинет.

Мадам Танк, восседая за своим директорским столом, завершала трапезу. На столе громоздились объедки – остов курицы, остатки салата, банка майонеза с торчащей из нее ложкой, огрызки сыра, вазочка из-под варенья, бутылка пива.

– Итак, Пансек? – спросила Директриса, продолжая жевать.

«Что «итак»? – хотелось переспросить Катарине.

– Вы знаете, куда вас ведут?

– Знаю.

– Поупражняйтесь в устном счете. Это поможет вам скоротать время.

Катарина не поняла, что хотела этим сказать Директриса, и промолчала.

– Вам страшно? – продолжала Танк.

– Да, – солгала Катарина, рассудив, что лучше ответить так, – я боюсь…

На самом деле никакого страха она больше не испытывала, разве что беспокоилась, не отобрали бы спички.

Танк задумчиво разглядывала ее.

– Вы уже бывали в карцере?

– Нет, никогда.

– Прекрасно. Вам будет что рассказать, когда выйдете. Если выйдете…

«Слыхали мы эти байки!» – подумала Катарина.

Тем временем Мерлузиха пристроилась на уголке стола и принялась отковыривать ножом остатки мяса от куриного скелета.

– Выньте все из карманов, – приказала Директриса.

Катарина выложила на стол носовой платок и расческу.

– Платок можете забрать. Он вам пригодится. Очки и часы снимите. Это режущие предметы. Когда выйдете, вам их вернут.

В одну секунду великолепная уверенность в себе покинула Катарину. Она была очень близорука и с детства носила очки с сильными линзами.

– Оставьте мне очки, пожалуйста…

– Простите, ЧТО? Она тут будет распоряжаться! Там, куда вы отправляетесь, детка, очки вам без надобности.

– Я не распоряжаюсь, я просто…

– Снимите очки!

В глазах у Катарины помутилось, к горлу подступили рыдания. Она сняла очки и положила на стол вместе с часами. Все сразу стало расплывчатым, она оказалась в тумане, радужном от слез.

– Обыщи ее! – приказала Мадам Танк.

Мерлуз не заставила себя долго просить. Ее гнусные лапы обшарили девушку, которая терпела, стиснув зубы. Дыхание надзирательницы отдавало холодной курятиной и майонезом. «Лишь бы в волосы не полезла…» – молилась про себя Катарина. Та не полезла.