Алан Фостер - Сын чародея с гитарой

– Вот тогда-то и пошла его судьба под откос. Снуг и раньше не дурак был тяпнуть, а тут словно с цепи сорвался. Ты хоть прикидываешь, сколько здоровый носорог способен выхлестать зараз?

– Пожалуй, нет. – Банкан указал на Сквилла. – Знавал я одного знатного пьяницу, папашу моего друга. Но он – всего лишь выдр.

– Ну, тогда вообрази страдающую от жажды бездну. Через несколько препятствий я его перетащил, но становилось все хуже и хуже.

Окончательно он скис, когда заложил в Гаскапарби свои доспехи, чтобы расплатиться в кабаке. После этого он просто махнул ногой на свою жизнь. Эх, видал бы ты его доспехи! Лучшая сталь. Кое-что – с позолотой. С таким же успехом он мог бы заложить душу. Его самооценка даже не упала, а просто разлетелась в пыль. Чтобы свести концы с концами, нам случалось браться за самую черную работу. Порой мы клянчили милостыню. – Он поморщился. – Подумать только, великий воин Снугенхатт пал так низко, что прокорма ради таскает телеги с сеном!

Как-то раз мы даже пахать подрядились.

Банкан представил, как могучий носорог тащит плуг, прокладывая борозду за бороздой, и так без конца, а какой-нибудь привередливый крестьянин бредет следом и осыпает его руганью пополам с указаниями.

Не слишком бодрящая картинка.

– Так ведь и на этой работе он не удержался, – продолжал Виз. – Однажды вечером надрался в стельку, какой-то проказник запряг его и вывел в поле, и они написали плугом похабные словечки. Хозяин не видел, но нас заложил филин, старший батрак.

– Вас?

Клещеед пожал плечами.

– Снуг – парень крепкий, но в тот раз даже слова вымолвить не мог в мою защиту. Потом дело приняло совсем уж дурной оборот, и я сам начал помаленьку прижигать зоб. Это ведь помогает забыться.

Банкан внимательно посмотрел на носорога – тот уже не рыдал.

– И ничем его из такого состояния не вывести?

– Почему же – ничем? Надо вернуть ему уважение к себе.

– Как?

– И правда, как? Я уже сколько лет над этим бьюсь! Но он меня больше не слушает. И пускай у него самые вкусные паразиты на свете, есть же в мире и более высокие ценности. – Помолчав, Виз добавил:

– Я знаю только один способ убедить его в этом.

– Говори!

Виз подался вперед, его клюв завис в дюйме от правого глаза Банкана.

– Вернуть ему доспехи.

– Да ты смеешься надо мной! Разве не слышал, что Граджелут сказал?

Мы почти нищие.

Клещеед отодвинулся.

– Ну, как знаешь. Ты спросил, я ответил. Только, знаешь ли, когда Снуг бормочет о чести, рыцарстве и доблести, он эти словечки произносит не в шутку. Да, к подобной ерунде он относится трепетно, и во всем его огромном теле нет ни одной лицемерной косточки. Но когда он трезв, это не самое благородное существо на свете.

Банкан обозрел могучую гору мяса по имени Снугенхатт и прикинул, чего стоит обеспечить ее доспехами. Все равно, что обшить броневыми листами корпус корабля.

Впрочем, в бою носорог и был сухопутным броненосцем о четырех ногах.

– Невозможно, – сказал юноша. – Граджелуту столько денег не наскрести.

– Жалко. Впрочем, я все равно не гарантировал бы успех. Хоть и не отказался бы посмотреть на такую попытку. – Клещеед призадумался, затем снова наклонился к Банкану:

– У меня очень острый слух. Я не ошибся – ты назвал себя чаропевцем?

Банкан кивнул.

– Да, и мои друзья, выдры, тоже чаропевцы. Мы работаем вместе.

– Так, может, споешь, наколдуешь возвращение доспехов?

– Думаешь, мне такая мысль в голову не приходила? – Банкан печально вздохнул. – Вся беда в том, что мы способны колдовать только втроем. Я играю на дуаре, а близнецы поют рэп.

Увидев недоумение в глазах собеседника, он пояснил:

– Это такой песенный стиль.

– А дуэтом не пробовали?

– Вообще-то не пробовали. Когда работали втроем получалось отлично, и этого хватало. Менять состав мне, сказать по правде, страшновато.

Чаропение – дело непростое, стоит чуточку отклониться, и сразу появляются неприятные побочные эффекты.

– А ты попробуй, – посоветовал Виз. – Попытка не пытка. – Птах чуть приподнял крыло. – Похоже, нам всем терять особо нечего.

Банкан поразмыслил над предложением.

– Ну, хорошо. Попробуем.

Сквилла идея не вдохновила, но, стоило ему намекнуть, что Банкан возьмется за дело в одиночку и наломает дров, он согласился принять участие.

Банкан играл, а выдр наспех и очень неохотно сочинял стихи. Что-то вроде «металлического рэпа». И это, ко всеобщему удивлению, породило облачко вокруг расстроенного Снугенхатта. Облачко было негустым и просуществовало недолго, но результат оказался решительно металлическим.