Алан Фостер - Сын чародея с гитарой

В разгар сражения мне точнехонько в копчик угодил снаряд из катапульты – целое бревно! А я даже не пошатнулся. – В голосе зазвучала ностальгическая нотка. – Я нес на боку боевое знамя и затоптал тьму врагов, а забодал еще больше.

– Мы ни в коей мере не подвергаем сомнению вашу славную биографию.

– Граджелут простер когтистые лапы. – Но вы, надеюсь, не затаите на меня обиды, если я спрошу, давно ли эти подвиги имели место быть?

– Давно ли? – Тяжелые складки на лбу опустились ниже. – Не помню. С памятью у меня всегда было неважно.

Снугенхатт хихикнул, смех перешел в грохочущий кашель. Из пасти текла слюна, и даже солома, казалось, съеживалась и норовила отползти от нее.

– Мы испытываем некоторые финансовые затруднения, однако нам требуется помощь специалиста, – проговорил ленивец. – Если вы согласитесь на предлагаемое вознаграждение, мы, вероятно, со временем изыщем возможность повысить вам жалованье.

Снугенхатт, не переставая качаться, приосанился как мог и поглядел на купца.

– Считайте, что я ваш. И не ради денег, а потому, что речь идет о спасении дамы.

– Но ведь она не четвероногая, – напомнил Банкан.

Его обозрело гордое око.

– Когда дело касается чести, видовая принадлежность не играет роли.

Носорог снова вулканически икнул и резко накренился, словно огромный корабль, заваливающийся набок.

Когда эта громадина жутко шмякнулась оземь, три путника поспешили вон из стойла. Кони и овцы, не упустившие ни слова из их беседы с носорогом, вернулись к прежним делам. Вернее, к прежнему ничегонеделанью. Из ноздрей Снугенхатта рвался полифемов храп.

Клещеед, бесцеремонно сброшенный на солому, ошеломленно вспорхнул, затем неуверенно опустился на сморенную сном тушу приятеля, завернулся в крылышки и тотчас вырубился.

Банкана эта сценка нисколько не воодушевила.

– Только полюбуйтесь на них, на нашу армию, на спасителей Ниины.

Вот и гоняйся после этого за дешевизной. – Он повернулся к купцу. – Вы не думаете, что без них будет гораздо лучше, даже если битвы не избежать?

Граджелут с вызовом посмотрел на высокого человека.

– Мой юный друг, я готов выслушать конструктивные предложения.

– Даже ежели мы не протрезвим этого раздутого педрилу… – Сквилл издали разглядывал бесчувственную гору серой плоти. – Кой на че он, можа, и сгодится, особливо с разбегу. Да вот только не разучился ли бегать старый пень? – Он поглядел на друга. – Впрочем, выбирать-то особо не из чего. Лучше такая помощь, чем ваще никакой. Слышь, чувак, а че, ежели загрузить алкаша в повозку и скатить ее с горы? Есть шанс попасть в крепостные ворота.

– Неизвестно, есть ли перед особняком барона холм, – заметил Банкан. – А если и есть, я не поволоку наверх такую тяжесть. Вдобавок, где мы возьмем повозки?

– Да сопрем.

Сквилл невинно улыбнулся.

– Мы ничего не предпримем, пока он не протрезвеет. – Граджелут вытер лоб. – Или хотя бы проснется.

– А как насчет его приятеля?

Банкан указал на сладко посапывающего птаха.

– Могу его схавать, – предложил Сквилл.

Банкан посмотрел на него в упор.

– Съесть разумное существо?

Выдр фыркнул.

– Кореш, по мне, так оно не шибко разумное.

– Мы пришли сюда в поисках содействия, а не еды, – напомнил Граджелут. – В племени Снугенхатта почти все живут вместе с насекомоядными птицами. Не думаю, что наш потенциальный союзник спокойно воспримет гибель Виза.

Выдр промолчал. Граджелут удовлетворенно кивнул и добавил:

– Я, с вашего позволения, поговорю с хозяином таверны.

Поинтересуюсь, нет ли у него лекарства, способного разбудить и протрезвить наше войско.

– Эта куча пьяного навоза не протрезвеет, даже ежели скинуть ее с высокого обрыва, – проворчал Сквилл.

Заказанное Граджелутом лекарство имело форму ведра, до краев заполненного тягучей и дымящейся, как купорос, жижей, и готовили это снадобье аж два фармацевта. Вводилось оно брандспойтом, одним из тех, что служили для чистки стойл. Насадка была достаточно длинна и позволила Банкану и Сквиллу перекачать полведра микстуры в одеревеневшую глотку носорога. Той же процедуре, только в гораздо меньшем масштабе, подвергся и клещеед. Волшебством тут и не пахло, однако воздействие жидкости мало отличалось от магического. Павший воин восстал из праха, и, хотя держался он на ногах нетвердо, похмелье отпускало его стремительно. Поскольку Снугенхатт не помнил ни слова из недавней беседы, пришлось повторить рассказ о похищении Ниины и предложение сотрудничества. Взглянув на ситуацию чуточку протрезвевшими глазами, носорог стушевался.