Алан Фостер - Сын чародея с гитарой

– Что ж, стратегия не хуже любой другой, – ответил Снугенхатт по некотором размышлении.

– Только без лишнего оптимизма, лады? – Ниина состроила гримаску. – Неужто никого не волнует, че вся затея зависит от розового попугая-маразматика?

Монастырь Килагурри выглядел внушительно – гроздь замшелых строений из каменных блоков за массивной стеной. Стена тоже была сложена из блоков, причем огромных, в человеческий рост, и отгораживала монастырь от долины. По двум дренажным трубам, пробитым в ее основании, струилась жижа. Доступ к канализации преграждали тяжелые железные решетки, и не возникало сомнений, что за ними постоянно следят часовые. Предположения Банкана оправдались – простой осадой эту крепость не взять. От труб ужасающе пахло.

Дорога, по которой наступал отряд, шла мимо главных ворот и заканчивалась у водопада. Недалеко от стены деревья расступались, и это означало, что любой пришелец будет сразу замечен. Войти можно было лишь через сравнительно узкие ворота, укрепленные железными брусьями и прутьями толщиной с кулак. Сооружение оказалось гораздо крепче и грознее, чем предполагал Банкан. Вряд ли эти ворота покорятся даже Снугенхатту.

Когда отряд растянулся в цепь среди деревьев, юноша увидел на стене монахов в рясах: нескольких валлаби, двух коал, вомбата. Они держали факелы, и свет позволил ему разглядеть, что независимо от племенной принадлежности у каждого на макушке был выбрит мех. Голые черепа украшали тайные знаки.

– Герметические татуировки. – Бедарра остановился рядом с Банканом.

– Будь я проклят, если разбираюсь в них.

Время от времени монахи и послушники останавливались побеседовать друг с другом. Их товарищи приносили новые факелы, вставляли в подставки, и вскоре стена и расчищенная земля под ней были хорошо освещены. Света, конечно же, хватало, чтобы обитатели монастыря могли следить за приготовлениями наступающих.

Бойцы Веррагарра деловито разбивали лагерь, никто не задирал монахов, и молчаливые часовые на стенах не выказывали тревоги или гнева.

– Может быть, нас приняли за паломников, – сказал Граджелут, – и ждут, когда кто-нибудь подойдет к воротам и сообщит о цели посещения?

– Мы сообщим о цели посещения, не сомневайтесь. – Банкан изучал крутой склон, где гора встречалась со стеной. – Но не у ворот.

– Сюда. – Мовара то исчезал во тьме, то стрелой летел назад. – Неплохо продвигаемся, неплохо.

«Второй наш ночной штурм», – подумал Банкан, карабкаясь по склону.

А тот становился все круче. Юноша не отваживался посмотреть вниз.

Рядом непрестанно переругивались коротконогие выдры.

Нащупывая зацепку над головой, он мрачно размышлял, что на этот раз удовольствия получит гораздо меньше. Куда приятнее, когда огромная птица переносит тебя через крепостную стену.

Идея заключалась в том, чтобы скрытно перебраться по скале через стык хорошо охраняемой стены с горой и оказаться на территории монастыря. Большому отряду эта задача, естественно, не по силам – его непременно заметят.

А вот четверке лазутчиков, возможно, удастся проникнуть в монастырь, большинство защитников которого наблюдают за собравшейся внизу толпой разгневанных мирян.

– Мы уже достаточно высоко. – Мовара порхал в считанных дюймах от лица Банкана, крутился в воздухе указывая крылом вниз. – Теперь – потише.

Диверсанты поползли вниз, к погруженным в сумрак строениям.

Большинство узких окон не было освещено, лишь кое-где на верхних этажах горели огни. Склон, к великому облегчению Банкана, был тут гораздо более пологий, чем за стеной. И не попадались на глаза охранники. Банкан надеялся, что все силы защитников Килагурри сосредоточены на фронтальной стене.

Ниина случайно столкнула камешек, и все съежились, приникли к земле. Минуту-другую камни шуршали и стучали друг о друга, затем все стихло. Никто не кричал внизу, не тыкал в сторону отважной четверки факелами. Банкан перевел дух и продолжил спуск.

– Не могу поверить, че на нас не пялятся. – Сквилл попытался на цыпочках перебраться через ненадежный голыш. – Злоупотребляем мы удачей, кореш, вот так.

– Дело не в удаче, отнюдь не в удаче. – Над головами чаропевцев мельтешил Мовара. – Просто Темные уверены в своем могуществе и в отсутствии воображения у всех остальных. Убеждены, что на свете только они обладают даром мышления. – Он позволил себе тихий язвительный смешок. – Так заставьте же негодяев горько раскаяться в этом, заставьте!