Илья Сомов - На равнинах иерехонских

В свете двух лун зернышки кварца блестели так, что больно было смотреть. Казалось, посреди черных зарослей разилось серебряное озерцо. Прохладный ветерок качнул стебли мертвичника, по песку метнулись тени. Томэ расслабил пальцы на цевье и отвел взгляд. Все равно он ничего не заметит.

Обычные люди просто не понимают, как бесшумно движутся хищники, как они могут часами выжидать, не двигая даже мускулом. Человеческое тело физически на это не способно. Если хочешь получить хоть какой-то шанс в схватке, нужно использовать то, в чем у тебя есть преимущество. Например, разум. Конечно, если он действительно в наличии. Томэ беззвучно усмехнулся, если бы кто-нибудь узнал, чем он сейчас занят, то в его отношении этот тезис оказался бы под большим вопросом.

Он устроил себе гнездо в развалинах большого дома. Похоже, когда-то здесь был шикарный бордель. Часть второго этажа обрушилась вместе с крышей. Теперь здание походило на коробку с неровно оторванным углом. Томэ это было на руку, ему сразу приглянулся узкий карниз вдоль стены, судя по отделанным металлом пазам, когда-то к нему крепились светильники. Забраться наверх помогли остатки былой роскоши. Томэ пробрался через кучи мусора, к скульптурной группе изображавшей сатира, плотоядно глядящего на стоящую танцующую перед ним нимфу. По крайней мере, Томэ предполагал, что это была нимфа. От танцовщицы уцелели только ноги и обширный зад. Томэ беззастенчиво воспользовался состоянием козлоногого; как на ступеньку оперся на огромный фаллос, ухватился за выступающий из башки рог, подтянулся и забрался на карниз. Потом пришлось немного проползти на животе и закрепиться под угрожающе нависшей грудью обнаженной девицы. Каменное тело сплошь покрывали мелкие пупырышки. Должно быть, художник хотел так изобразить капли воды, но больше было похоже на следы какой-то заразной болезни. Соседство вышло нерадостное, зато песчаная проплешина оказалась как на ладони. Расстояние не больше тридцати шагов. Он не промахнется. Остается только ждать. Все зависело от того придет ли зверь к добыче.

Томэ почувствовал как в груди шевельнулось раздражение и постарался его подавить, злость сейчас только помеха. Дядя всегда говорил, что у него неподходящий темперамент для охоты из засады, и Томэ знал, что старик прав. По своей воле он никогда не выпустил бы инициативу из рук. Только вот его желаниями никто не интересовался.

Новый порыв ветра принес хорошо знакомый сладковатый запах. Томэ слегка удивился, погода была не по-весеннему прохладной, да и времени прошло немного. Он снова принюхался и понял, что его обмануло. Мертвичник. Не зря эту колючую дрянь так прозвали. Тем более он сам видел, что кусты зацвели… Мысли невольно скользнули к утру прошлого дня, когда он раздвинул жесткие стебли и шагнул на засыпанный песком пятачок. Молодая красивая девушка лежала раскинув руки. От одежды ничего не осталось, но тело было почти нетронуто, людоед только оторвал кусок в районе бедра и слизал кровь. Смуглая кожа блестела от росы, грудь и живот покрывали мелкие розовые лепестки. Далеко не первый мертвец на памяти Томэ, но дикая картина неожиданно сильно его впечатлила.

К северу от стен борделя подал голос бурый лохмач. Крик падальщика походил на надрывный кашель. По нервам Томэ прошла горячая волна. Старый вожак предупредил семейство, что в темноте движется опасный хищник. Скоро все решится!

Томэ напряженно вслушивался в ночь, через несколько минут северной стае ответила стая из развалин зиккурата на северо-западе. Темноту наполнило гортанное харканье. Все правильно, людоед движется по дуге через самые непролазные заросли.

Через некоторое время перекличка лохмачей затихла, Томэ знал что происходит. Хищник затаился и выжидает. Предусмотрительно, но бесполезно. Главная ошибка уже сделана. Вчера ратоцефала что-то спугнуло, а сегодня хищник не выдержал голода и вернулся к брошенной на открытом месте добыче. То ли тварь обнаглела от безнаказанности, то ли Томэ неслыханно повезло, как бы там ни было, сейчас только от него зависит, станет ли эта ошибка последней в карьере людоеда из котловины Ипподрома.

Неожиданно закудахтал маруф. Это в купальнях, снова на севере, но теперь уже ближе. Вновь повисла тишина. "И будут обитать там звери пустыни и птицы поселяться в домах, и падальщики будут выть чертогах их и домах увеселения, и демоны будут бродить в темноте", — пришла в голову где-то услышанная фраза. Томэ отогнал лишнюю мысль. Ждать осталось недолго, с минуты на минуту станет ясно кто кого.