Дмитрий Вернидуб - Корона Лесной феи

— Вспомните, как мучался Хранитель, обреченный на ношение Кольца, — говорил Питти, — и как оно притягивало взгляд Врага! А ведь предания говорят, что острова из усмарила появились сразу после извержения Гремучей горы. Получается, усмариловые талисманы могут иметь одну природу с тем взрывом! Помните, каким мудрым и непритязательным был Дерг, пока не обрел власть? Ни он, ни повстанцы об усмариле и слышать не желали, пока он им в руки не попал.

Олли задумчиво кивнул:

— Думаю, что с тех времен Зло искало любую зацепку, чтобы рассчитаться с Расширом, да немного промахнулось, застряв на забытом всеми архипелаге. А потом, еще через пять столетий, здорово споткнулось, напоровшись на кучку оболтусов из ненавистного Расшира.

— Ха! — воскликнул Болто. — Представляю, как взбесится Черный Враг, назови мы корабль «Хранитель Кольца»!

Название сразу единодушно приняли, сократив до просто «Хранителя».

После нескольких нападений на колонистские рабуцы называвшиеся так тоже с легкой руки Болто (от слов «работать» и «учиться»), жители материка в срочном порядке были выведены с архипелага, а волшебные переходы временно закрыты. На Эль-Бурегасе осталось только несколько тайных дверей, о которых было известно Питу, Олли и Болто. Закрытие переходов явилось, по сути, объявлением войны Дергу и его кроителям. Но архипелаг покинули не все.

Напимер, упрямая Пина наотрез отказалась покидать свой дворец. Она осталась глуха ко всем увещеваниям друзей, надменно заявив, что ее, принцессу-фею, какой-то там Дерг не посмеет и пальцем тронуть. А вот Четырбок, уставший от постоянного поклонения зеленобородых, с радостью согласился вернуться на Родину, хотя, на этот раз, совсем ненадолго.

Появление Четырбока в Расшире вызвало настоящий медицинский бум. Невысоклики, истосковавшиеся по нетрадиционным методам эскулапа, требовали к себе повышенного внимания. Все вдруг вспомнили, что давно не болели, а если и болели, то как-то хило, без особой угрозы для здоровья.

Очередь к лекарю впечатляла. Боли в желудке и головные боли, несварения, а также вывихи с горячностью обсуждали и смаковали в подробностях. Каждый считал своим долгом пожаловаться соседу на свою болячку и вспомнить один-два примера со смертельным исходом.

Уже через пару дней запасы «бодрянки» подошли к концу, а земляные жабы поквакивали на темени каждого второго, подозревающего у себя мигрень. За «бодрянкой» пришлось организовать специальную экспедицию на остров-Близнец с установкой волшебной двери.

— И как это они умудряются столько воды выпивать? — возмущался Болто.

На что Четырбок поучительно заявлял:

— Профилактики много не бывает!

Болто, может быть, и согласился с этим, если бы ему, среднему Модлу и младшему Прыглу не приходилось таскаться по переходам, увешанными бидонами.

— Хорошо еще, что нас жаб не заставляют ловить и всяких там пиявок, — вздыхал Прыгл.

На жителей Расшира врачебная помощь действовала поистине благотворно. Вскоре население Хойбилона поголовно начало выздоравливать.

Однако обыватели слишком ревнивы по отношению к тем, кто не делает того же, что и они. И в своем рвении очень подозрительны. Вдруг невысоклики вспомнили, что ни архивариус, ни Кривой Кид с Горшечником так и не побывали ни разу у знаменитого лекаря.

— Это как же так? — возмущались пациенты Четырбока. — А вдруг они в наши здоровые ряды какую-нибудь заразу запустят?

На общем собрании решили заразных отщепенцев немедленно отправить к доктору — для всестороннего обследования.

Когда Кривой Кид и Боб Горшечник вернулись из своего опасного путешествия, они сразу же и без лишних слов были доставлены к Четырбоку.

— Заноси! — скомандовал он, едва повозка остановилась у крыльца.

Четырбок действовал вдохновенно и весьма решительно. Санитар только и успевал подносить всякие лекарские инструменты. Пленники от медицины протяжно стонали, тщетно пытаясь освободиться от лекарских пут.

— Чего прищурился? — доктор ткнул Кривого Кида пальцем в живот. — Как болеть, так они первые, а как клизму пережить, так их перекашивает. Санитар! Дать ему бодрянки, да на лоб компресс из коровьей лепешки и двух жаб. И главное, не забыть состав от умственных судорог! У больного явная предрасположенность. Следующий!

Горшечника приговорили к золотухе, желчному лупоглазию, чахотке и воспалению дальнего уха. Ему прописали три лечебных состава, после приема которых обнаруженное доктором желчное лупоглазие плавно перетекло в блаженный прищур. Только изредка, время от времени, он тыкая пальцем в пустоту, вдруг повторял как заведенный: