Я выдохнул и улыбнулся, поднося руку к ее запунцовевшей щеке.
— Не так.
— Да куда уж мне до такого красавчика! Ты же у нас профессор в этом деле!
Как она была красива, когда сердилась, раздувала ноздри, хмурила бровки и пыталась оттолкнуть меня. Только у нее не было шансов вырваться. Я забыл о том, как только что внутренне дрожал и рефлексировал. Все, что мне оказалось нужно, чтобы расслабиться — это один неумелый, но искренний поцелуй, и не спрашивайте, что для меня было на первом месте, я никогда не признаюсь. Я почувствовал себя рыцарем из дамского романа, героем поцелуйных турниров, великим соблазнителем и любовником всех времен и народов. Я был пьян — ее невысказанным признанием, холодным свежим воздухом, покалывающим спину, ощущением свободы и тихого внутреннего блаженства. А когда я пьян — со мной лучше не спорить. Удерживая ее, обиженную, за талию, гладя пальцами полоску нежной теплой кожи между корсажем и шортами, я убрал непослушный локон с ее лица.
— Какой же ты дичок…
В тот миг, когда она трогательно обняла меня за шею, и я ощутил мягкость и податливость неискушенных губ, и мой не согласный скучать язык, немного потрудившись и вызвав ее легкое и быстро прошедшее замешательство, нашел путь к своей цели, и я увидел, как она закрывает глаза… все перестало быть игрой. В горле пересохло, а сердце заухало, отзываясь в ушах, словно качало не кровь, а густой расплавленный металл. Я не знаю, как можно описать мои ощущения, чтобы было красиво. Я скажу так: меня схватили за пах и скинули с двухсотфутовой высоты. И пока я летел, в мозгу свербила одна отчаянная мысль: «Я себя контролирую. Я себя чертовски хорошо контролирую». Себя-то можно контролировать, а вот этого подлого убивца, который давно напрашивался на грубость, никакой силой не обуздаешь. И уши у меня чуть не загорелись, когда Сола, наверное, пораженная моими поцелуйными талантами, прижалась ко мне всем телом в расчете на продолжение, и, как мне показалось, что-то заподозрила. Убивец от такого счастья окончательно обалдел и выдал меня с головой, друг называется. Тут и через стальной доспех почувствуешь (я опять себе льщу, да?), не то, что через пару слоев одежды. Я его, конечно, понимал. Надо законом запретить девушкам так легко одеваться и быть такими красивыми, теплыми и искренними.
Но мои волнения были напрасны. Все оказалось проще и естественнее, чем думалось. Она, слава богу, ничего не знала обо мне. Я не был для нее еретиком, которого нужно обратить в свою веру или чудным зверьком, которого надо приручить и надеть ошейник, выгравировав на нем свое имя. Я просто понравился ей. Поняв мой нешуточный телесный порыв, она смущенно улыбнулась (готов поклясться, она сама при этом чаще задышала!), немножко отстранилась, с интересом, словно первый раз, окинула меня взглядом и медленно провела ладонью снизу вверху по моему телу, потом осторожно поиграла светлыми завитками на груди, подула на них и положила голову мне на плечо, обняв меня одной рукой и продолжая поглаживать по груди, плечам и животу, смакуя каждый изгиб и бугорок. Эту девушку нельзя назвать нежной или трепетной. Но было что-то неуловимо-тонкое, хрупкое, деликатное в том, как она изучала меня глазами и руками. Такого ощущения цветов, распускающихся в душе с каждым ударом ошалевшего сердца, у меня не было давно, а, скорее всего, и никогда. И вместе с тем, ее интерес ко мне был волнующе откровенным интересом взрослой женщины. Может, не слишком опытной (у меня внутри все задрожало при мысли, что она, вероятно, не знала мужчины, а тут ей, по закону подлости, попался я, тот еще теоретик) — но женщины, знающей, чего хочет.
Меня это завело всерьез, до дрожи в руках. Когда Сола снова взглянула мне в глаза своим завораживающим взглядом волчицы (мог бы сказать, течной волчицы, но это будет грубовато, хоть и в точку), я понял, что дело вовсе не в обуревающих меня в последнее время неуемных томлениях. Я хочу ее, и именно ее. Телом и разумом. Хочу еще много раз поцеловать ее и добиться, чтобы она не только принимала, но и отвечала на мои поцелуи. Возможные последствия в виде искусанных губ меня не пугают. Хочу провести кончиками пальцев по ложбинке чуть повыше поясницы, чтобы она выгнулась и задрожала. Хочу пощекотать языком за ушком и укусить мочку. Хочу прикасаться полураскрытыми губами к ее дивной шее. Хочу гладить небольшую, но наверняка такую же прекрасную грудь, и осторожно пощипывать темные соски. Хочу слышать ее прерывистое дыхание, вдыхать запах ее возбужденного тела и чувствовать ее руки на своей спине и, если повезет — ниже. А если совсем повезет, я воспользуюсь ее любопытством, чтобы словить чуточку бесплатного кайфа. Но и сам не останусь в долгу. Постараюсь. И еще я обязательно должен увидеть ее щиколотку с татуировкой и, может быть, даже поцеловать ее. Интересно, как она отнесется. В общем, я хочу сделать с ней все. И еще больше хочу, чтобы ей это все понравилось. Чтобы она не пожалела, что связалась со мной.
Читать дальше