Джон Ворнхолт: Король троллей

— Ты плохо расслышал? — произнес Стигиус Рекс ледяным тоном. — Я в самом деле собираюсь построить мост через Великую Бездну. Мы преодолеем эту щель в земле, чтобы приобрести новых подданных. Сколько бы времени ни заняло строительство, нам придется ради него оставаться на поверхности.

Гному это уж совсем не понравилось, но волшебник говорил вполне серьезно.

— Ну, а если вся эта затея окончится войной? — предположил Коротышка.

— Какой еще войной? — лениво возразил чародей. — Я не видел никаких следов сражений или других признаков войны. Правда, Слюнявый?

— Кажется, так, — ответил упырь.

Волшебник глядел куда — то вдаль, будто мог видеть сквозь земляную стену.

— Может быть, этот мост поможет разгадать тайну Великой Бездны… Древние предания говорят, что когда — то Костоплюй и Костлявый Лес были единым целым и между ними не было пропасти. Кто же или что же проложило эту черту?

— Подобную загадку нам не разгадать, Ваша Нечестивость! — Коротышка нервно поежился.

— Не важно. Главное, что я соединю эти земли в новое королевство — в мое! — Стигиус Рекс повернулся к упырю и приказал: — Слюнявый, отправляйся за Старой Отрыжкой.

Бледный упырь в мгновение ока будто бы совсем превратился в тень и переспросил, содрогаясь:

— За Старой Отрыжкой?

— Да, и немедленно! — проорал волшебник, поднимаясь на ноги. Одернул плащ и взмахнул руками прямо над головой Коротышки. — Новые подданные ждут меня. Такова моя судьба!

Многих интересовало, почему тролли живут под мостами. Но в Мрачной Топи больше негде было жить. Весь город представлял собой паутину переходящих друг в друга мостов, сотканную из лозы и дерева. И почти всю поверхность земли покрывали остатки мостов, рухнувших много лет назад. Грязь, лоза и корни занимали все так, что уже почти ничего другого не было заметно.

Все остальные обитатели Костоплюя — огры, гномы и упыри — жили под землей и выбирались на поверхность лишь по ночам. Но тролли никак не могли перенять их привычки. Самое большее, что им удавалось — строить навесы между мостами, где всегда было холодно и сыро. И неудивительно — ведь они могли иногда работать днем, делая такие дела, на которые больше никто не был способен.

К тому же прямо у их дверей чавкала болотная жижа. Правда, трясина была в основном неглубокой, но для ужасных хватов и кровососов вовсе не требовалось много места.

Молодой тролль по имени Ролло боязливо поеживался каждый раз, как только думал о том, какие опасности скрываются прямо под ногами. Но едва лишь он ложился спать, как ему виделось то, что он мог бы делать при дневном свете — нюхать цветы, ловить стрекоз или же дремать на ярком солнышке.

Тролль едва помещался в своей спальной ямке, поскольку вымахал не по годам. А было ему всего лишь четырнадцать. В ближайшее время придется либо устраивать себе новое жилище, либо убираться отсюда. Конечно, родители расстроятся, но, возможно, ему удастся найти работу под землей. Пожалуй, она будет поинтереснее, чем бесконечное строительство мостов.

— Как же мне обрыдли эти дурацкие правила! Может быть, сегодня я смогу выбраться наверх и спать на мосту? — проворчал Ролло, но тут же спохватился: — А что, если мне встретится разъяренный козел?

На самом деле, он куда сильнее боялся патруля огров, однако полагал, что сможет улизнуть от них. Но если тебя поймают праздношатающимся при дневном свете, тогда придется искать серьезное оправдание. Конечно, тролли работали днем, но только под присмотром огров или упырей. Так что лучше держаться поближе к земле и не дурить.

«Почему огры и упыри притесняют нас? — думал Ролло. — Мы не такие страшные, как первые из них, и не такие отвратительные, как вторые. Мы довольно красивые — волосатые, носатые и пузатые, а ножки у нас тоненькие. Из — за чего же так относиться к нам?»

Вообще — то сам Ролло не был ни волосатым, ни носатым, ни пузатым, и ноги у него не были тоненькими. Он был довольно высоким и симпатичным. Прочие тролли обладали весьма слабой мускулатурой, а его руки напоминали древесные стволы. И тот, кто не принадлежал к его народу, нашел бы его самым красивым среди сородичей.

Охваченный внезапной яростью, Ролло выбрался из своей спальной ямки, стараясь не задеть когтями соломенные тюфяки. Хотя вход в пещеру тщательно закрывался, сквозь щели в досках все же пробивались солнечные лучи. Тут и там валялись различные обломки. Пахло плесенью, мокрой шерстью и прогорклым жиром.