Флейм Корвин - Вор и убийца

Я развел руками. Вернемся, посмотрим!

Оливер тем временем продолжил:

— Кроме того, в Запустение отправляются за различными травами, которые более нигде не растут. Лекари и маги дают за них неплохие деньги. Или за тушками и шкурами всякой живности. Еще по Запустению бродит нечисть. Наткнуться ночью на упыря там самое обычное дело или на что похуже. Но, если за день забраться в лес как можно дальше, то становится гораздо безопасней. Есть места, где и вовсе не появляются твари, охочие до людского мяса. Таких мест не много, но хороший следопыт знает их все.

Фосс ткнул плетью в сторону Шрама, ехавшего вместе с Роем в голове каравана.

— Впрочем, тут, в Сумеречье, тоже нечего шляться по ночным лесам, — добавил Оливер.

— Далеко ли следопыты заходили в Запустение? — я давал себе зарок поменьше думать, что ждет в проклятом эльфийском лесу, но мысли постоянно возвращались к нему.

Оливер не ответил. Бывший наемник достал трубку, неспешно набил ее и разжег. Его лицо ничего не выражало. Я тоже молчал, ожидая ответ.

— Те, кто возвращались назад, заходили вглубь Запустения самое большее на три-четыре дня пути, — заговорил Фосс, выпустив первую струйку дыма, и пристально посмотрел на меня.

Мне, вору, а впоследствии и пирату, не раз и не два приходилось смотреть в глаза смерти. Я никогда не лез на рожон, не искал геройства, однако старался встречать смертельную угрозу лицом и с оружием в руках. И всегда риск смерти был ценой большого куша, ведь зря ночная крыса не рискует. Этому учил Старик, благодаря его науке меня приняли за своего на Крабе. Я не боялся смерти, но сейчас стало не по себе. Глазами Фосса на меня смотрела смерть.

— Нам предстоит забраться намного дальше, — негромко произнес он и вновь затянулся крепким табаком.

— Как далеко? Куда?

— Об этом позже, — ответил Фосс и добавил, — Кроме твоей удачи, вор, нам надеяться не на что.

— Она не подведет, — произнес я. Банальные и фальшивые слова, только ничего лучшего в голову не пришло.

— Не подведет, — согласился Оливер.

Уверенности в его голосе я не услышал. Нам предстояло невозможное.

Постепенно местность вокруг торгового пути превращалась в более обжитую. Распаханные поля и фермы встречались все чаще. Число путников на тракте тоже выросло и при том в разы. Мы приближались к большому городу. Рой сказал, что Бранд примерно в четырех лигах отсюда.

За широким перепаханным полем, которое рассекалось дорогой надвое, виднелся частокол очередной деревни. До заката часа три.

— Что за столпотворение? — произнес Фосс, когда подъехали к селению.

До нас долетели звуки перепалки. Толпа крестьян обступила десяток крытых повозок. Размахивая руками, горцы громко спорили с возницами, одетыми в длиннополые старомодные кафтаны. Правда, я бы не стал высказывать в лицо гному, что его одежда не соответствует принятому покрою.

Гномы, а это были именно они, стояли широкоплечими глыбами у своих телег. Рудники в их владениях изрядно истощились, особенно в Седых горах, а после поражений прошлых лет им запрещалось осваивать новые месторождения. Конечно, не очень-то проконтролируешь, чем бородачи занимаются в своих глубинах. Только все больше и больше гномьих купцов колесило по Сумеречью, скупая ценные металлы и железные слитки хорошего качества. Долгий хребет пересекали единицы из их расы. Бородатые скряги не желали платить непомерные, по их мнению, деньги только за одно пребывание в южных краях. Поговаривали, что лишь Огсбурги не драли с гномов в три шкуры.

— Нет, нет и нет, почтеннейшие, — громогласный бас старшего в торговой экспедиции гномов перекрыл шум толпы. — Мы чтим ваши обычаи, но наше дело совершенно не терпит отлагательств. Мы немедленно продолжим путь. Прошу вас, уважаемые, дайте дорогу нашим повозкам!

Гном еле сдерживал свое раздражение. Однако ему все еще удавалось подбирать слова и не обрушить на селян гору отборных ругательств. Кто знает, во что бы вылилась перепалка, случись она сейчас. В людских землях конфликты с местными почти всегда разбираются не в пользу нелюди.

Крестьяне приметили наше приближение, и внимание большинства из них переключилось на караван лошадей с четырьмя всадниками во главе. Скоро мы подъехали вплотную к собравшейся толпе.

— Это не обычай, милсдарь! — бросил в лицо купца пожилой горец. Добротное сукно одежд старика выдавало в нем деревенского голову. Только весь благообразный облик портила козлиная бородка. Не чета гномьему богатству, опускавшемуся густым покровом аж до ярко-зеленого кушака.